Избитое искусство
Нападение на Сергея Филина в бесчисленный раз возвращает на повестку дня пушкинский вопрос о злодействе и гении. Горячий котел интриг и соперничества, клокочущий в артистической среде, нет-нет да и выплескивается наружу — из мира сплетен в мир криминала. Шаг от поливания грязью до поливания кислотой оказывается несложным па.
Почему искусству, исцеляющему дух благодарных зрителей, не всегда удается врачевать умственные и душевные недуги самих артистов? И сколько культурных деятелей готовы ради славы, карьеры или из зависти подписать фаустовский контракт?
— Мне не только прокалывали шины, но и откручивали колеса — так, чтобы по дороге я попал в аварию, — рассказывает «Известиям» главный дирижер Большого симфонического оркестра имени Чайковского Владимир Федосеев. Происки завистников он связывает с тем, что пришел в симфоническую культуру из мира русских народных инструментов, который академисты считали (и считают) жалким и недостойным.
— Я получал угрозы, касающиеся реконструкции театра «Геликон-опера», то есть связанные с имущественной сферой, — признается «Известиям» худрук и основатель театра Дмитрий Бертман.
Именно он, ужаснувшись нападению на Сергея Филина, вспомнил о «Моцарте и Сальери», ведь на худрука Большого балета напал человек в маске, «черный человек».
Пять лет назад людьми в маске был избит режиссер Роман Виктюк — всего через полгода после атаки на директора его театра Игоря Краснопольского.
— Сначала были угрозы, потом нападение — всё как с Сережей, — говорит «Известиям» Виктюк. — Только его поджидали ночью, а у меня был радостный день, солнышко светило. Я счастливый, бегу репетировать, открываю дверь — и всё! Удар.
Режиссер уверен, что подобные атаки всегда связаны с профессиональной деятельностью жертв.
— Это из-за пространства, недвижимости, денег. Всё безумно просто. Расчет во всех случаях один и тот же — чтобы ты отказался от должности, — считает Виктюк.
Его коллега, худрук Театра имени Гоголя Кирилл Серебренников сообщает, что после нападения на Филина следователи вплотную занялись и его делом: Серебренников уже давно написал заявление в полицию о поступающих к нему угрозах. Очевидно, режиссер опасается, что систему «сначала директор — потом худрук», опробованную на театре Виктюка, могут использовать еще раз: в декабре 2012 года ударом в голову был атакован директор Театра имени Гоголя Александр Малобродский.
— Люди неспособны общаться человеческим языком и переходят к бандитским мерам, — говорит Серебренников. — Поведение бандитов внедрялось как некая поведенческая норма, и теперь мы за это получаем. Нам не нравится, как ты выглядишь, — получи казачий патруль. Нам не нравится, что ты говоришь, — получи битой по голове. Нам не нравится, какие балеты ты ставишь, — получи серную кислоту.
В 2006 году в машину председателя Союза композиторов России Владислава Казенина бросили гранату. В конце 2008-го были атакованы два солиста оркестра «Виртуозы Москвы». В начале 2009-го не найденный до сих пор преступник убил руководителя детского ансамбля «Зори Ингушетии». Следующей зимой избили жену и домработницу писателя Юрия Полякова.
За последние три месяца жертвами нападений, кроме Александра Малобродского, стали артист «Театра.doc» Абдул Бекмамадов, организатор петербургской постановки «Лолиты» Артём Суслов и актриса «Современника» Лилия Азаркина.
Большая часть таких преступлений остается нераскрытой: подобно истории моцартовской смерти, они тянут за собой шлейф догадок и страхов, иногда даже легенд. Где-то легко прослеживается «квартирный» или финансовый вопрос, в других случаях проступает убогая ненависть к чьей-то художественной свободе, а порой на авансцену выходит тот самый «синдром Сальери» — сжигающая зависть.
— Художника легко обидеть, — сказал недавно Владимир Путин. Увы, художника нетрудно и облить, и побить, и убить. Еще грустнее, что представить артистический мир как касту невинных жертв при этом никак не получается — ибо Моцарт и Сальери зачастую уживаются если не в одном человеке, то в одном кругу — в кругу «единого прекрасного жрецов».
