Питерский андерграунд прислал привет из 1980-х
В наше время путь от вольнодумного междусобойчика до музейной хрестоматии может оказаться чрезвычайно коротким. Отечественная публика, надо признать, к такому положению дел привыкает с трудом — в отличие от западной, которую стремительным превращением вчерашних «бунтарей-голодранцев» в признанных мэтров давно не удивить. С этой точки зрения дистанция в три десятилетия может считаться не просто достаточным сроком для музеефикации того или иного художественного явления, но даже эпохальным промежутком, отделяющим актуальность от классики.
Именно три десятилетия назад, в октябре 1982 года, в Ленинграде появилась группа под названием «Новые художники». Ни ее создатель Тимур Новиков, ни остальные участники — Олег Котельников, Иван Сотников, Евгений Козлов, Кирилл Хазанович, Георгий Гурьянов — широкой общественности тогда категорически не были известны. Да и сейчас, если говорить начистоту, имена большинства «новых» (к концу перестройки их число перевалило за 70) знакомы в основном искусствоведам и особо страстным коллекционерам. Зато хватает культурных героев и феноменов, непосредственно связанных с «новыми художниками» и получивших оглушительную славу.
Упомянуть хотя бы Виктора Цоя, который числился в списках НХ и несколько раз участвовал в групповых выставках, или Сергея Курехина с его «Поп-механикой», чьи концерты оформлялись авторами из этой среды. А режиссер Сергей Соловьев для знаменитого фильма «Асса» целый ряд идей позаимствовал у «новых художников» и примкнувшего к ним москвича Сергея Шутова. Собственно, даже своим названием эта кинолента обязана наименованию андерграундной галереи, располагавшейся в комнате у Тимура Новикова.
Ныне покойный Новиков в самом конце 1980-х основал в Питере «Новую академию всяческих искусств», что можно считать формальным финалом деятельности «Новых художников». Во всяком случае, с этого момента происходит закат «фирменного стиля» НХ, поскольку девиз новиковской академии призывал «сохранять классическую эстетику в современной художественной практике». До того участники группы руководствовались соображениями веселого нигилизма. Отзвуки русского авангарда (недаром в экспозиции можно обнаружить парафраз Ивана Сотникова на ларионовскую «Венеру» 1912 года) перерастали в мощный гул, спровоцированный европейскими неоэкспрессионистами и американскими приверженцами направления New Wave.
Это было стремление вписаться в мировой тренд — вписаться из чистого энтузиазма, без учета интернациональной иерархии и требований арт-бизнеса. Попытку стоит признать наполовину успешной. В постсоветской России «новым художникам» отведена почетная ниша, их работами владеют крупнейшие национальные музеи (в частности, ряд экспонатов нынешней выставки предоставлен Русским музеем и Третьяковкой). Однако международная слава к НХ не пришла: при всей специфике «советского подполья» здесь слишком много подражания некогда модным западным образцам. Европе и Америке вполне хватает собственных «диких» и «независимых», работавших в 1980-е.
Так что мнение наших зрителей об этой выставке будет определяющим и не подверженным «влиянию извне». Хотя трудно сказать, насколько ностальгические моменты перевесят сегодняшние представления о том, каким должно быть современное искусство. Доля «архаики» в этой ретроспективе чрезвычайно велика. Издержки нарастания исторического темпа неизбежны: произведения очень быстро взлетают на вершины рейтингов, но столь же быстро и устаревают морально.
Впрочем, для значительной части аудитории деятельность НХ ассоциируется с ушедшей молодостью, с перестроечной верой в близкую и безграничную свободу, с прежним любопытством к творческому эпатажу, не продиктованному финансовыми интересами. Возобладает ли в данном случае у выходцев из 1980-х задор над скепсисом, спрогнозировать не возьмемся. А вот для нового поколения эта ретроспектива наверняка не послужит ни магнитом, ни ориентиром — разве что кто-то примет к сведению наличие подобных авторов и работ. Молодым при строительстве своих воззрений на искусство не свойственно учитывать чужой опыт, преподносимый в качестве музейного. Кстати, «новые художники» вели себя в свое время ровно так же. 
