У нас в стране по традиции жизнь человека — копейка

В Москве завершились съемки нового многосерийного фильма «Красные горы». Военную приключенческую ленту снял режиссер Игорь Зайцев, известный зрителям по сериалу «Чкалов». На одну из главных ролей режиссер пригласил Евгения Дятлова, по-новому заявившего о себе после выхода на экраны картин «Белая гвардия», «Жизнь и судьба». О новом творческом этапе актер рассказал «Известиям».

 — Судя по вашим интервью, обычно свои роли вы оцениваете трезво и безжалостно. Остались довольны последними работами в кино?

— Доволен — не совсем то слово. Скорее благодаря участию в фильмах «Белая гвардия», «Чкалов», «Жизнь и судьба» я обрел уверенность, что я вышел на дорогу, к которой внутренне всегда стремился. Приведу пример. Недавно мой знакомый купил себе Lamborghini и решил прокатиться по Москве. Оказалось, эта спортивная машина не предназначена для столицы. При московских пробках со скоростью 250 км в час не поездишь. Периодически я себя чувствовал подобной машиной. Говорил себе: «Да не нужны здесь твои данные, они выглядят здесь нелепо!» Дошел до апогея критики и самоуничижения. Наконец в этом году мне крупно повезло, я благодарен судьбе, режиссерам, продюсерам, которые адекватно взглянули на меня и посчитали, что я могу работать в этих проектах.

— Сами себя предлагали или вас звали?

— Меня приглашали. От Чкалова я даже поначалу отказывался. Говорил Игорю Зайцеву: «Да я на него даже не похож, я — метр восемьдесят три, он — метр шестьдесят». Потом понял его концепцию и с интересом работал над этим фильмом. Режиссер задал алгоритм, позволяющий мне, как актеру, увидеть в Чкалове живого человека со своими бедами, устремлениями, мечтами, хотя у некоторых зрителей сериал вызвал неприятие.

— Может, зритель критически отнесся с «Чкалову» потому, что ждал серьезную биографическую картину, а получил фильм, стилизованный под комедии военных лет?

— Утешаю себе тем, что знаменитый фильм «Чапаев» соратники красного командира категорически не приняли. В 1990-е я читал воспоминания его современников, где описывались исторические неточности, допущенные в картине. Тем не менее «Чапаев» — это легендарный фильм, эпос, а наш «Чкалов» — это баллада. Мне кажется, картину стоило бы иначе назвать, оставить биографические факты из жизни Чкалова, но дать герою другое имя — глядишь, и реакция на фильм была бы иной.

— Вас негативная реакция огорчила?

— Да, я очень расстроился. Все претензии принимаю на свой счет, потому что считаю, что несу за фильм ответственность. Но все-таки оставляю за собой право выступать адвокатом своей роли. Считаю, что те, кто назвал сериал «биографическим извращением» и обвинил нас в том, что мы сделали из героя алкоголика, невнимательно смотрели фильм.

— Автор сценария Алексей Поярков назвал Чкалова и его окружение людьми с другой температурой крови. 

— Да, в них была внутренняя сила, которая их вела, служила «клеем», сплачивала. Сейчас люди подобного темперамента и характера работают в спецзонах, они решают задачи высокого напряжения, и в науке, и в культуре, но локализовано. Единицы сгорают за идею, а между ними находится огромная масса, для которых жизнь — это путешествие от дивана до кухни, с кухни до телевизора, а все остальное — лишь способ обеспечения этого режима. Сколько пассионарности в ежедневном существовании? Посчитайте — она на нуле. А что если воспринимать свой день как мини-жизнь? Утром встали — это вы родились, ложитесь спать — вы умерли. В то время так и было. Происходил обмен, люди были способны друг друга зажигать, может быть, вопреки, а может, и во имя. Мы в этом фильме попытались об этом сказать, увидев в Чкалове Прометея.

— Только что завершившийся сериал «Жизнь и судьба» зрители восприняли более благосклонно.

— Не все так просто. Вокруг «Жизни и судьбы» тоже ломаются копья. Фильм вызывает смешанные чувства. Существуют люди, которые не могут побороть свое неприятие. Размышляя над этой реакцией, я задумался над тем, что ими движет, когда они в сильнейших драматических сценах обращают внимание на крой шинелей. Кажется, понял. Если человек принял решение не реагировать на чужие трудности и не сопереживать, потому что у него своих проблем достаточно, то режиссер Урсуляк, выманивающий его из его раковины, страшно раздражает. Попытка придираться к мелочам — это психологическая защита. Ведь «Жизнь и судьба» — это не конъюнктура, а послание режиссера, у которого душа по-настоящему болит.

— Что вы пытались донести до зрителя, создавая образ Новикова?

— Мне посчастливилось сыграть необычного человека. Как правило, полковники, особенно наделенные генеральскими полномочиями, — люди сдержанные. Часто они не склонны к рефлексии, тем более к публичной, а мой Новиков постоянно рефлексирует, но про себя. Один раз взрывается, кричит: «Я посылаю солдат на смерть и имею право подумать!». Бывают моменты, когда мы достигаем точки невозврата и некогда думать о человеческих жертвах. Важно не спутать их с теми моментами, когда есть возможность избежать кровопролития. Ведь у нас в стране по традиции жизнь человека — копейка, и его не жалко. У меня все родственники плакали, смотря «Жизнь и судьбу», — не потому, что режиссер снял сентиментальное кино, а потому, что им было жаль героев. Своей картиной Урсуляк провозгласил ценность и неповторимость человеческой жизни.

— Еще одной вашей значительной работой этого года стал Свидригайлов, сыгранный в МХТ имени Чехова. Насколько я знаю, участие в «Преступлении и наказании» изначально было вашей инициативой. Чем привлек вас жестокий режиссер Лев Эренбург?  

— Я видел его спектакли и видел его актеров. В творчестве Эренбурга есть некая тайна, из области нерациональной, из жизни тела, с которой мне хотелось соприкоснуться. К тому же он ученик Товстоногова, а это имя для петербуржца сакрально. Хотелось получить частицу священного огня. К тому же речь шла о «Преступлении и наказании». Счастье в том, что мы соприкоснулись с преобразованной историей, которую режиссер пропустил через себя. С ним сложно и интересно работать, он просит выходить на сцену и пробовать после первого прочтения, когда ты еще текст толком не знаешь. Благодаря этому сразу начинаешь жить на площадке. 

— Для многих москвичей вы раскрылись как хороший театральный актер. Почему так мало играете в театре?

— Это связано с моими внутренними приоритетами. Стараюсь работать не много, а плодотворно. Спектакль в МХТ для меня как очередной подвиг Геракла (смеется). Мое чутье выбирает мне подвиги. Хочется работать с серьезными людьми, а не переходить из рук в руки непрофессионалов. Подчас режиссеры не знают элементарных вещей. Я очень плохой актер, мои данные видны, только если работа заставляет включить все мои актерские силы, а это происходит только при встрече с сильными режиссерами.

— Получается, от многих проектов отказываетесь?

— Сейчас отказываюсь, пока есть возможность. Несколько дней назад закончились съемки фильма «Красные горы» Игоря Зайцева, с которым мы работали над «Чкаловым». Снова сыграл человека в погонах. Действие происходит на Дальнем Востоке во время войны. После съемок я решил взять паузу. Устал размениваться на ерунду, да и жизнь бежит в одну сторону. Почему бы самому себе об этом не сказать? Глупо находится в сообществе и не выйти на уровень своего высказывания, найдя достойных единомышленников. Ведь совместное высказывание удваивает эффект. И это понимает зритель. Если картина его заденет, дальше он будет действовать без нас, не спрашивая, как ему жить. По большому счету для этого мы и работаем, иначе актерство — пустой балаган.