«Делать песни «под формат» может только исключительно талантливый композитор»

Самый популярный в стране фолк-коллектив «Мельница» осенью отправляется по России с программой «Ангелофрения», а до того, 8 и 9 сентября, проведет в московском саду «Эрмитаж» свой уже традиционный фестиваль FolkDay. Вокалистка «Мельницы» Наталья О’ Шей, более известная как Хелависа, ответила на вопросы обозревателя «Известий». 

— Когда вы начинали в России, фолк-музыка особым спросом не пользовалась. Сейчас и фолк-этно, и world-music фестивали вроде «Пустых холмов» или «Дикой мяты» собирают огромное количество поклонников. Значит ли это, что ситуация в корне изменилась?

— Боюсь, «Пустые Холмы» — не показатель. Этот фестиваль был делом группы энтузиастов, а в этом году они решили приостановить проект. «Дикая Мята» долгое время была маленькой, андеграундной, пока не удалось совершить прорыв в плане организации, и фестиваль, наконец, «выстрелил». Посмотрим, что будет дальше. Нам нужен как минимум еще один большой международный этно-фест, чтобы говорить о востребованности музыки такого плана. Мы со своей стороны работаем над фестивалем FolkDay. Фест довольно молодой, но в нем успели принять участие замечательные команды и солисты — «Иван Купала», «Калинов Мост», Мойя Бреннан. Изначально мы позиционировали его как последний летний фест, так и пошло: фестиваль традиционно пройдет в Москве во вторые выходные сентября. 

— Чем порадуете?

 — Приглашаем друзей, коллег по фолк-роковому цеху (в этом году это группа «Тинтал»), а с другой стороны, ищем совершенно неожиданные решения. Например, у нас будут петь «Бурановские бабушки».

— «Мельница» на радио звучит, Пелагея тоже, но ни Инны Желанной, ни «Волги», не говоря уже о музыке других традиций, как не было, так и нет. Возможно ли, что такая музыка будет иметь не только клубный успех?

— И Пелагея, и мы — неоднозначно клубные коллективы. Мы намного лучше звучим и чувствуем себя в концертных залах. Да и Желанной, думаю, намного приятнее было бы петь на сцене «Крокуса», чем в прокуренном «Гоголе». А программная политика большинства российских станций не перестает удивлять. Есть невероятные интересные коллективы, которые годами пытаются прошибить стенку эфира. А те, кто, как мы, прошибли, цепляются за этот эфир всеми конечностями, поскольку эфир на радио — это гастроли, а гастроли — это жизнь музыканта.  

— Вы следите за музыкальной картиной в России? 

— Честно говоря, не слежу. Новая музыка доходит до меня туго, я подолгу, по году-полтора, слушаю любимые альбомы. На данный момент пока не могу оторваться от Ceremonials Florence and the Machine.

— Молодые музыканты, считая, что радио — единственный способ пробиться, интересуются у программных директоров, «как написать песню под формат». Вы не думали попробовать что-то подобное?

— Написать «под формат» может только исключительно талантливый композитор и продюсер. Матвиенко или Макс Фадеев могут, а «молодые музыканты» — почти всегда нет. Я же работаю, исходя из собственного вдохновения, песни складываются так, как хочется им. Иногда уже в процессе аранжировки возникает чувство: это потенциальный радиохит, и тогда мы пытаемся за счет аранжировки, в первую очередь ритм-секции, закрепить это ощущение. Иногда удается, иногда нет.

 — В каких случаях вы пошли на авантюру, и этот промоход сработал?

— Авантюрой можно считать создание песни «Волкодав». Изначально текст, написанный Александром Шагановым, предназначался для музыки Алексея Рыбникова и саундтрека к фильму «Волкодав». Потом Рыбников решил, что песен с текстами в фильме вообще быть не должно, должны быть только симфоническая музыка и вокализы. Текст остался не у дел, и Саша подарил его нам. Мы с Алексеем Сапковым немного его изменили, и тут, как джинн из бутылки, возник композитор Аркадий Духин со своей версией мелодии. Ее, в свою очередь, я тоже отредактировала, и таким образом сложилась песня, которая стала и радиохитом, и визитной карточкой Мельницы периода «Диких трав».

— «Мельница» за эти годы изменилась. Что, тем не менее, осталось основополагающим, не подверженным никаким компромиссам?

— Наверное, это просто-напросто мой вокал и мое авторство песен. Все остальное может меняться. Наша новая пластинка «Ангелофрения» не похожа ни на фолк, ни на «Мельницу», к которой привыкли наши поклонники, однако она прекрасно продается и слушается на концертах. Так что, наверное, мы идем на компромиссы и сами с собой, и со своими песнями: если требуется в аранжировке труба, значит, будет труба.

— Вы много времени проводите вне России. Это мешает или помогает?

— Когда я жила в России, наша группа не была «семьей». Состав, с которым это чувство появилось, сложился только после начала моего кочевничества. Так что я вполне довольна. У меня есть время спокойно сесть и послушать что-то, поработать над новыми песнями. В России я вообще не пишу музыку, все сочинительство происходит за границей.

— Как строится типичный день Хелависы?

— Это смотря где. Если в Москве — кормлю младенца около пяти утра, досыпаю, поднимаю старшую дочку в полвосьмого, отвожу в садик, бегу на репетиции, потом на какой-нибудь радиоэфир — всё на метро, машины у меня нет — потом домой, по пути купить продуктов, ужинаю с домашними, укладываю детей, перед сном проверяю почту или читаю.

Если на гастролях, я почти все время сплю, а если не сплю, то ем, а если не ем, то занимаюсь в спортзале, пока не придет момент отправляться на отстройку и выступление.

Ну, и в Вене — кормлю младенца, потом бегаю, пока мои досыпают, потом собираю старшую в садик, покупаю младшей рогалики, кормлю, играю, укладываю спать, занимаюсь на арфе в другой комнате, потом забираем старшую из сада, гуляем, готовим ужин... В общем, скучная я какая-то.

— В какой музыке вы бы еще хотели «попробоваться»?

— Всю жизнь мечтала петь блюз. Наверное, однажды это сбудется.