«Сталлоне не удалось соблазнить Шона Коннери»
16 августа в мировой и российский прокат выходят «Неудержимые-2», сиквел знаменитого боевика 2010-го года. Франшиза, запущенная Сильверстом Сталлоне, держится на главных героях голливудского экшна. Сам Сталлоне, как и в первом фильме, сыграл Барни Росса — главу отряда «Неудержимые», который сражается с головорезами под предводительством Жана Вилена (Жан-Клод Ван Дамм). Кроме того, в «Неудержимых-2» появятся Джейсон Стэйтем, Джет Ли, Чак Норрис, Брюс Уиллис, Арнольд Шварценеггер, а также Дольф Лундгрен. С ним в Лос-Анджелесе встретилась корреспондент «Известий» Галя Галкина.
— Как получилось, что вы стали «неудержимым»?
— Сталлоне позвонил моему агенту, а тот передал мне, что он хочет со мной о чем-то поговорить. До этого мы периодически общались со Слаем, но никогда не пересекались с ним на профессиональном уровне. И вдруг Сталлоне решил показать мне сценарий. Это были «Неудержимые». Я прочел пять страниц и почувствовал стиль Слая. Мне понравились диалоги, и то, что он подробно характеризовал каждое оружие, и то, как подробно расписал, кто и что будет делать. А еще через пять страниц я позвонил ему и сказал: «Хочу сниматься в этом фильме».
— Идея второго фильма стала для вас неожиданностью?
— Нет, просто Слай сказал мне об этом и о том, что Брюсс Уиллис и Арнольд Шварцнеггер будут участвовать. Потом я закрутился и только перед съемками узнал, что Ван Дамм тоже присоединился к нам. Ходили слухи, что Шон Коннери будет сниматься — в сценарии был предусмотрен для него персонаж, но, видимо, не получилось его соблазнить.
— Режиссером второго фильма стал Саймон Уэст. Чем его стиль отличается от стиля Сталлоне?
— Он любит объяснять, помогая себе руками. У него хороший инстинкт, мне понравилось, как он меня режиссировал. Сталлоне любит крупные и плотные планы, чтобы у зрителей было ощущение, будто они находятся рядом с персонажами фильма. А Саймон снимает кадр, как картинку в рамке. Первый фильм был более глубокий, второй — более поверхностный и забавный: актеры явно подшучивают над своими персонажами из других фильмов.
— После первого фильма вы говорили, что собираетесь заняться чем-то другим, однако вернулись к Сталлоне — почему?
— Очень трудно пройти мимо возможности сыграть в «Неудержимых-2», потому что это — большая франшиза и очень интересные ребята. Слай — мой друг, мне нравится мой персонаж, ему можно быть вспыльчивым, ранимым, уязвимым, совершать сумасшедшие поступки и не относиться к жизни слишком серьезно.
— Как складывались во время съемок отношения с коллегами?
— В первом фильме мой герой Гуннар был, как одинокий волк, и сам я никого толком не знал, кроме Слая. Остальные с опаской поглядывали на меня, считали странным. Помню, как в сцене драки я приставил нож к шее Джета Ли и видно было, что он испугался, явно не был уверен в том, что я собираюсь делать дальше. Зато на этот раз мы с ним чудесно общались, как, впрочем, и с Джейсоном Стэйтемом. Жана-Клода Ван Дамма я впервые встретил в 1991-м на съемках «Универсального солдата», так что мы теперь хорошо знаем друг друга. С Брюсом Уиллисом у меня поверхностные отношения, хотя на этих съемках удалось узнать его поближе.
— Какое впечатление произвел на вас Шварценеггер? Это, кажется, его первый фильм после губернаторства.
— У него все здорово получалось, хотя он появился буквально накануне съемок и всего на два дня. Если бы я мог сделать свою работу за пару дней вместо четырех месяцев, то был бы гораздо счастливее.
— Вы окончательно переехали в Лос-Анджелес?
— Да, из Испании. Жил в течение 10 лет в Марбелье. Я развелся в прошлом году, у меня две дочери, они остались в Испании со своей мамой. В Швеции у меня есть дом, но я довольно-таки редко приезжаю туда.
— Скучаете по Швеции?
— Моя девушка из Гетеборга, так что я получаю хорошую дозу шведского языка (смеется). Но Швеция — моя родина, и я, конечно, скучаю. Хотя один из моих близких друзей-шведов сейчас гостит у меня. Мы знаем друг друга с 13 лет. Мне нравится наблюдать, какое сильное впечатление на него проиводит Голливуд и всё, что связано с продвижением нашего фильма. В следующем месяце поеду на премьеру «Неудержимых-2» в Швецию, где у меня большая семья, наверное, человек 50 (смеется.)
— Какое ваше любимое выражение на шведском?
— Думаю, «Я люблю тебя», и еще что-то эмоциональное, что я порой говорю своим детям.
— В современном мире много насилия и жестокости. Одни обвиняют в этом кино, считая что люди подражают героям фильмов, подобных вашему. Другие уверены в том, что кино имитирует жизнь. Вы на чьей стороне?
— Думаю, искусство стремится больше стремится отражать мир, чем вдохновлять его. Если вернуться в прошлое, к наскальным рисункам, это становится очевидным.
— Сталлоне не пришел на встречу с журналистами. Говорят, после потери старшего сына он замкнулся.
— Я впервые встретил Сейджа Сталлоне, когда мне было 26 лет, а ему, наверное, 9. Что я могу сказать, это огромная трагедия. И если бы подобное произошло с моим сыном, то я бы тоже не сидел здесь с вами — это было бы невыносимой мукой. Я был бы совершенно опустошен. Этот фильм очень важен для Сталлоне, но все мы понимаем, что он не в состоянии его продвигать. Если бы кто-то из журналистов ненароком произнес имя его сына, то он бы, наверное, заплакал. Так что он правильно сделал, что не пришел на этот джанкет.
— Что вы делали, чтобы прийти в себя после бурных съемок в «Неудержимых-2»? Медитировали?
— Я читал, занимался сексом с моей девушкой (смеется). Боюсь показаться слишком скучным, но скажу, что пил текилу. Еще люблю путешествовать.
— В жизни вы храпите так же громко, как ваш персонаж?
— Я спрашивал об этом свою девушку, и она уверила меня, что нет (смеется).
— Что у вас в планах?
— Я очень много работал, мне надо оплачивать кучу счетов (смеется). Этот фильм занял у меня весь прошлый год. Но я успел уделить немного внимания и другим своим проектам — с двумя ребятами написал сценарий под названием «Работорговля». Мое участие в «Неудержимых» позволяет заниматься проектами, где финансовый риск гораздо выше.
