В шоу-бизнесе только девушки
Свежая премьера Театра на Васильевском «Антон и шоу-бизнес» любопытна, прежде всего, добротным режиссерским дебютом яркого артиста этого театра Артема Цыпина. Он же, имея диплом филолога, выступил автором русскоязычной версии текста, адаптировав перевод к нашим реалиям репликами и общим духом.
Пьеса увенчанного театральными и литературными премиями американского драматурга Джейн Мартин (в театре уверяют, что это не обязательно женщина и что творит под псевдонимом) — сочинение на тему чеховских «Трех сестер». По версии авторов, «играют Чехова, которого могут сыграть»: дескать, он столь глубок, многогранен и у каждого свой, что нечего и пытаться вытащить из него все смыслы, достаточно просто примерить на себя и потешиться. Или всласть пострадать, ибо в переломный момент жизни выясняется, что только хрестоматийные слова Чехова могут точно выразить всю степень страдания и боли.
Хоть спектакль и заявлен в жанре сатирической комедии, в нем находится место всем эмоциям, способным захлестнуть как просто человека, так и артистов, что замахнулись на дорогого нашего Антон Палыча. Вообще-то это шарж, причем довольно кокетливый: театр с изнанки, «театр в театре», рассказ с душой нараспашку о том, как тяжела и неказиста жизнь безработного артиста. Впрочем, и востребованного артиста тоже.
Оформление предельно лаконично: серая обшарпанная стена с тремя застекленными дверцами да несколько стульев. Расставили их вразнобой, сложили на них клетчатые пледы — вот и салон самолета; выстроили в рядок, пледом накрыли — вот и репетиционный диванчик. Остальное разбавляется незатейливым реквизитом и намеком на смену костюмов.
Все роли в премьере, в том числе мужские, исполняют женщины. Таково условие драматурга (авторская ремарка) и принятый как руководство к действию ход Цыпина — увлеченного переводчика и Цыпина — новоявленного режиссера. У некоторых актрис на совести сразу несколько образов, главные же героини играют самих себя, репетирующих «Трех сестер». В пьесе они — сестры по несчастью, по беззаветной преданности актерской стезе. У каждой своя судьба (разумеется, сложная).
Такой спектакль — раздолье для актрис, получивших возможность размяться в разномастных ипостасях, проявить свои трагифарсовые таланты и редко применяемые на сцене навыки пародисток. Например, персонаж, выступающий «нашим табачным спонсором» постановки, даром что расплывшийся самодовольный увалень, но отчего-то говорит с вкрадчиво-нравоучительными интонациями Никиты Михалкова. Или стилист-гей — легко узнаваемое по характерной пластике и нытью ранимое, чувствительное существо.
И если бы актрисы не только схематично исполняли нес-колько танцевальных номеров (хореография Марии Кораблевой старательная, но довольно формальная: так, легенькая стилизация под какой-нибудь «Чикаго» или «Кабаре» Боба Фосса), а еще бы и пели, то было бы совсем похоже на американский мюзикл. А так спектакль вышел слаженный, но бытовой, ничем эдаким не перегруженный. И идет он споро — всего пару часов.
Типичным приемчиком, характерным для упрощенной американской эстетики, кажется «критик» в зале, богемная «дама с лисой», бросающая актрисам злобные реплики. Простому зрителю такой персонаж призван объяснять происходящее «на пальцах» (в телесериалах для этого включают закадровый смех). В наших же болотах этот комический персонаж становится возможностью «потоптаться» по журналистскому цеху, вечно мешающему театральному люду спокойно жить и творить.
