Гребенщиков держал ответ о вере
Широк русский рок: 3 февраля в Б2 Гребенщиков вместе с группой выступал на фоне изображения индийской Сарасвати, а днем позже пел в Московской духовной академии на фоне лика Спаса Нерукотворного и портретов патриархов Алексия II и Кирилла.
Что было естественнее — даже и не скажешь: в Б2, например, звучало «Какая радость, когда человек слышит слова растамана», а в Сергиевом Посаде песни подобрались, как выразился лидер группы, «с библейскими аллюзиями».
То ли это был диетический выбор для потенциальных священников, в основном собравшихся в зале, то ли и правда, как сказал гость, он исходил из возможности играть втроем с клавишником и флейтистом, а когда увидел составленный список — «сам удивился». И на обычном, и на «дискуссионном» концерте прозвучало «Бог есть свет, и нет в нем никакой тьмы», только воспринималось спетое по-разному.
О Боге Бориса Борисовича больше всего и спрашивали — не в последнюю очередь потому, что религиозная репутация у певца неоднозначная. БГ то заявляет, что он православный, то выпускает альбом «Прибежище» с непонятными русскому уху мантрами. На концертах по-буддистски кланяется слушателям (в Б2 даже до коленопреклонения дошло), а в Лавре идет прикладываться к святыням.
Студенты к встрече готовились, некоторые по бумажке зачитывали цитаты из старых интервью певца — требовали разъяснений.
О «Прибежище», например, Гребенщиков сказал, что тогда (в 1998-м) его «интересовало совмещение искусства тибетского буддизма с европейской традицией». При этом он вспомнил, что эксперимент благословили ламы («это очень чистые, устремленные к добру люди»), но не упомянул о сотрудничестве с «нью-эйдж ведьмой» Габриеллой Рот, в чьей студии была записана пластинка.
В Тибете, как выяснилось, Гребенщиков ни разу не был: легкие курильщика с сорокалетним стажем не для таких высот. Зато в Непал ездил в течение 15 лет:
— Тихо там, спокойно. Конечно, бесов много, но я этого не касался. У нас в Тверской области тоже шагу ни ступи — на ведьму натолкнешься, сами знаете.
Без вопросов о музыке не обошлось: что первично в песне — текст или мелодия («Хотел бы я сам знать ответ», — сказал БГ), какое музыкальное впечатление оказалось главным в жизни (битловское «I wanna hold your hand», услышанное в 1965 году по «Голосу Америки»), остается ли русский рок сегодня протестом против режима, как в советские годы. На это Гребенщиков вспомнил, как собирал подписи музыкантов под письмом об ужасном состоянии судов по поводу дела Ходорковского: мол, русское искусство никуда не денется, чем больше в обществе фальши, тем больше молодых людей будет отторгаться от нее.
От искусства («Что делает его русским?» — «Не знаю, так же как не могу сказать, что делает мою любимую красивой») снова и снова возвращались к вере.
— Вы в кого или во что вообще верите?» — спрашивали как минимум трижды, не удовлетворяясь ответами.
— Православие для меня остается чистой, светлой религией — абсолютно вне возможностей моего понимания, — признался испытуемый. А интерес к Индии, к буддизму — это, мол, только попытка узнать, что чувствуют другие, познавая Бога. И перекрестился на завершившей дискуссию молитве.
