Перейти к основному содержанию
Реклама
Прямой эфир
Экономика
Набиуллина опровергла проблемы с валютой на российском рынке
Мир
Президент Болгарии призвал решить кризис на Украине с помощью средств дипломатии
Экономика
Центробанк РФ сохранил ключевую ставку на уровне 21% годовых
Армия
ВС РФ освободили населенные пункты Дачное и Зеленое Поле в ДНР
Политика
Путин поддержал намерение Развожаева переизбраться на пост главы Севастополя
Мир
В Кремле назвали провокацией заявления Зеленского об ударах по Чернобыльской АЭС
Мир
Захарова призвала Армению разъяснить жителям последствия возможного вступления в ЕС
Мир
Шольц заявил о намерении уйти из политики после отставки с поста канцлера
Армия
Силы ПВО уничтожили шесть украинских дронов над тремя регионами России
Экономика
Набиуллина заявила об усилении способствующих замедлению инфляции факторов
Происшествия
Атака ВСУ вывела из строя единственную линию энергоснабжения Запорожской АЭС
Политика
Захарова сообщила, что Россию не приглашали на Мюнхенскую конференцию
Авто
Штрафы ГАИ стали вторым по распространенности долгом россиян
Экономика
Путин поручил назначать пособие на ребенка при превышении прожиточного минимума
Общество
Метеорологи спрогнозировали необычайно теплую весну в России
Общество
ФСБ задержала жителя Крыма за сбор информации для спецслужб Украины
Общество
В «Роскосмосе» сообщили о кадровых перестановках

«Классическая музыка — это саундтрек истории человечества»

Пааво Ярви — о топ-оркестрах, дирижерах-сэрах, бесполезности «Грэмми» и эстонской медлительности
0
«Классическая музыка — это саундтрек истории человечества»
Пааво Ярви, фото: Ixi Chen
Озвучить текст
Выделить главное
Вкл
Выкл

Представитель знаменитой дирижерской династии Пааво Ярви дает концерт в Московской филармонии с участием Российского национального оркестра и Дениса Мацуева. Лауреат «Грэмми», ученик Бернстайна, он уже три десятилетия живет в США, но до сих пор не забыл русский язык, выученный в советской Эстонии. С маэстро встретился корреспондент «Известий».

— Дирижирование — ваш личный выбор или неизбежность для человека, рожденного в такой семье?

— Я всегда знал, что буду дирижером. Но, конечно, это объясняется тем, что мой папа дирижер. Ему удалось влюбить меня и моего брата (дирижера Кристьяна Ярви — «Известия») в музыку. Потом, когда взрослеешь и начинаешь думать, кем быть, ты уже настолько вовлечен в мир музыки, что выйти из него невозможно. И не хочется.

— Насколько сильно в вас патриотическое чувство?

— Очень сильно. Люди, которые родились в малых странах, понимают патриотизм иначе, чем жители огромных держав. Нас, эстонцев, чуть больше миллиона. Россия никогда не пропадет: в той или иной форме она всегда будет существовать. Эстония очень может пропасть. Если у нас больше людей умирает, чем рождается, нетрудно прогнозировать, что будет дальше.

— В России тоже отрицательный прирост населения.

— Да, но даже если население России сократится вдвое, русская нация не исчезнет. Для нас же национализм и патриотизм — вопрос не принципов, а выживания.

— Нелюбовь к России, которую периодически проявляет нынешняя Эстония, заложена в генах или обусловлена наследием советской эпохи?

— Конечно, это следствие советской эпохи. Если ты маленькая страна, а рядом очень большая и агрессивная — такое отношение естественно. Но я бы не сказал, что большинство эстонцев не любят русских. Сейчас молодые опять учат русский язык. Оккупация кончилась, и через сто лет мы будем смотреть на нее как на один из моментов нашей истории. Работать вместе и быть хорошими соседями — это лучший вариант, да других вариантов и нет. Еще я думаю: может, если бы мы не испытывали столь интенсивного давления со стороны России, нас бы уже не было. Борьба делала нас сильнее и формировала наше самосознание.

— В России многие не согласны с термином «оккупация». А некоторые эстонцы уверяют, что предпочли бы оккупацию со стороны фашистов.

— Нет, было бы еще хуже. Это политический трюк в России, когда говорят: если бы в Эстонии были не мы, были бы фашисты. Фашистов в любом случае разбили бы. Мы говорим не об этих двух вариантах, а, например, о Финляндии: она не была ни под фашистами, ни под советской властью. Такой вариант был бы для нас идеальным.

— В ваших биографиях могут забыть тот или иной оркестр, но никогда не забывают про «Грэмми». Вас не раздражает вечное присутствие этого престижного ярлыка?

— Важно, что это первая «Грэмми», которую получил эстонец. Ни в попсе, ни в роке, ни в классике у нас никогда ее не было. А вообще для классического музыканта «Грэмми» ничего не значит, и мои пластинки из-за нее не будут продаваться лучше. Недавно британская королева наградила моего хорошего друга Саймона Рэттла титулом сэра. Это тоже самое: пользы мало, но и не повредит.

— Мне кажется, королева питает слабость к дирижерам.

— Да, сэрами уже стали Джордж Шолти, Томас Бичем, Джон Барбиролли, Роджер Норрингтон, Джон Элиот Гардинер. Недавно к ним присоединился еще один мой друг - Антонио Паппано. Почему нет? Это поклон в сторону классической музыки.

— Вы играли в рок-группе, но убежденно защищаете классику.

— Я очень люблю рок, понимаю, чем он интересен. Но сопоставлять даже самую крутую рок-музыку — Led Zeppelin, например, — и Малера невозможно. Классика — это не просто музыка, это саундтрек человеческой истории, человеческой сущности. Она растет из церковной музыки, военной, похоронной, свадебной — всего, чем живет человечество. Рок и поп — это «упрощенная версия» мироздания. Нынешняя российская поп-музыка не отражает Россию, потому что вся она — «Baby, I love you, yeah!» Все это — зарабатывание денег и подражание Леди Гаге.

— Согласны ли вы с мнением, что дирижер — профессия второй половины жизни?

— Абсолютно согласен.

— У вас вторая половина уже началась?

— Надеюсь, что нет. А может, она уже кончается. Но то, что дирижирование — не для детей, это точно.

— В 30 лет вы дирижировали хуже, чем сейчас, в 49?

— Гораздо хуже. Я почти ничего не знал. Опыт меняет человека. Например, сейчас у меня две дочери, и я чувствую, что дирижирую по-другому.

— Почему вы любите записывать полные собрания симфоний?

— Это дает мне возможность на 100% войти в мир одного композитора. Многие дирижеры исполняют, например, только Вторую симфонию Сибелиуса. Но сразу слышно, что Сибелиуса они вообще-то не знают.

— Есть ведь Джилберт Каплан, американский бизнесмен, который всю жизнь дирижирует только Вторую симфонию Малера.

— Я с ним хорошо знаком. Эта симфония изменила его жизнь. Он продал свой многомиллионный бизнес, влюбившись в нее. Он фанатик Малера и замечательный исследователь. Но, конечно, не дирижер.

— Существуют топовые оркестры — Венский филармонический, например. Когда вы дирижируете, скажем, оркестром Цинциннати, вы чувствуете, что это второй класс?

— Конечно, разница чувствуется. Она не в виртуозности: ноты выигрываются блестяще во всех достойных оркестрах. Разница в том, что у филармоников очень сильно чувство собственности. Они владельцы своего оркестра. Сами решают, кого пригласить, что играть. Бывало даже так, что рядововй оркестрант вставал и говорил мне: «Маэстро, давайте пройдем этот фрагмент еще раз, я не уверен, что он получился идеально». И я проходил еще раз.

— Вам это нравится?

— Да.

— Но ведь это совсем не способствует повышению статуса дирижера.

— Значение дирижера не в том, чтобы командовать. Когда сидят сто прекрасных музыкантов, дирижер нужен, чтобы формировать одну интерпретацию сочинения вместо ста интерпретаций.

— Российский национальный оркестр вы относите к топу или ко второму ряду?

— Это топ-оркестр. В него изначально приходили лучшие российские музыканты.

— Есть ли доля истины в мифе о том, что эстонцы — самая медлительная нация?

— В любом мифе есть доля истины. Да, многие эстонцы говорят медленно. Это потому, что они сначала думают, а потом говорят.

— Но на ваших дирижерских темпах это не отражается?

— Я не склонен к замедленным темпам.

Читайте также
Комментарии
Прямой эфир