Перейти к основному содержанию
Реклама
Прямой эфир
Происшествия
В Забайкалье пять человек отравились готовыми блинами
Политика
Путин провел встречу с Назарбаевым в Ново-Огарево
Армия
Минобороны сообщило о 37 уничтоженных украинских БПЛА над регионами России
Армия
Российские военные поразили три склада с дронами ВСУ в зоне спецоперации
Общество
На трассе М-4 полностью перекрыли движение в сторону Москвы из-за ДТП
Армия
Экипаж Ка-52М уничтожил живую силу и опорный пункт ВСУ в курском приграничье
Общество
Раису Максимову похоронили на Троекуровском кладбище в Москве
Происшествия
Два человека пострадали при атаке дрона ВСУ на служебный автобус в Горловке
Мир
Президент Южной Кореи пообещал не сдаваться после объявления ему импичмента
Экономика
Путин указал на рост экономики России на фоне беспрецедентных санкций
Мир
Кир Стармер призвал страны G7 усилить давление на Россию
Мир
Президентом Грузии избран Кавелашвили
Происшествия
Трое детей погибли при пожаре в Калужской области
Общество
Путин предложил расширить программу «Время героев»
Армия
Средства ПВО уничтожили шесть дронов ВСУ над Белгородской и Курской областями
Экономика
Правительство утвердило дополнительные надбавки к зарплате на Крайнем Севере
Мир
Италия предоставила гражданство президенту Аргентины Милею
Политика
В ГД собираются внести законопроект о ежегодной выплате 13-й пенсии ко дню рождения

Сопротивляться можно и тихо

В рамках Дней Москвы в немецкой столице открылась выставка, посвященная русскому пикториализму
0
Сопротивляться можно и тихо
Трио Кастелио (1924). Работа Александра Гринберга из собрания музея “Московский Дом Фотографии”
Озвучить текст
Выделить главное
Вкл
Выкл

Пикториализм — одно из самых несчастных течений в истории мировой фотографии. Его и писать все время норовят неправильно (пикторЕализм, хотя название происходит от английского pictorial — живописный, а не от сочетания реализма и пиктов, собирателей верескового меда), и готовы объявить чуть ли не апофеозом дурного вкуса. Хотя в конце XIX — начале ХХ века не было течения моднее. Продажи росли, регулярно проводились посвященные пикториализму выставки и салоны. Русские и советские мастера тоже в них постоянно участвовали, и даже — как Николай Свищов-Паола (1874–1964) или Сергей Лобовиков (1870–1941), — завоевывали награды. Лишь после мировой войны пикториальную фотографию стали критиковать как явление искусственное и вымученное.

Пикториалисты и впрямь не особенно жаловали современность. Они не только стремились имитировать живопись в ее импрессионистическом изводе, но и не любили промышленность, вычищали следы ее присутствия на своих снимках и всему на свете предпочитали ландшафты. Возможно, с вкраплениями человеческих тел. Символизм, столь важный для пикториалистов, не мог ограничиться природой, да и английские фотографические трактаты 1860–1870 годов, определившие эстетику пикториализма, говорили скорее о форме, чем о содержании.

На выставке «Тихое сопротивление» в берлинском Мартин-Гропиус-бау показывают русский пикториализм, на Западе мало известный (хотя Московский дом фотографии организовал в последнее время несколько таких выставок в Европе). Название можно понимать двояко. Это и сопротивление навязываемым фотографии задачам, ведь авангард ни во что не ставил ее устремления к живописности: Александр Родченко объявлял целью эксперимент, а не подражание. Это и сопротивление навязываемой идеологии в искусстве.

К началу 30-х в Советском Союзе движение пикториалистов было практически запрещено, продолжать работать можно было лишь в полуподпольной обстановке. Так, один из героев берлинской выставки, Юрий Еремин, вынужден был печатать снимки в ванной комнате коммунальной квартиры, причем печатать как микрофильмы — иначе арест был бы неминуем. К этому времени один из столпов отечественного пикториализма, Александр Гринберг, оказался в лагерях по обвинению в «распространении порнографии» (его работы за год до ареста показали на престижной выставке «Мастера советской фотографии» в Москве). Василия Улитина, чьи работы представлены в Берлине сейчас, тогда выслали из столицы.

Нельзя не признать очевидное: пикториализм был не только художественным течением. Вольно или невольно он тяготел не к одним лишь формам прошлого, но и к темам прошлого. Обнаженные барышни, дворянские усадьбы, принципиальное отсутствие какой бы то ни было современности… Рецензенты западных газет, комментируя очередное присуждение наград советским участникам международных выставок пикториалистов, так и писали: вот приехали люди из революционной России, а привезли вполне привычное искусство! Понятно, почему так исходили желчью лефовцы, мечтавшие стать официальными представителями советской государственности: они-то настаивали на поиске, предлагали создавать новые формы, утверждали с их помощью новые истины. А слава доставалась политически незрелым коллегам!

Впрочем, тот же Родченко, еще в конце 1920-х писавший о пикториализме едва ли не зло, в середине 1930-х сам снимает целую фотосерию о цирке в устаревшей и фактически запрещенной манере. В этой же стилистике он снимает и театр. Вообще театр, танец, арена и сцена выглядят наиболее удачной точкой приложения пикториалистических усилий. Ведь классическая театральная съемка стремится передать как можно больше деталей. Но парадокс театра заключается в том, что детали создают атмосферу, но через показ исключительно деталей самой атмосферы не воссоздать. Требуется что-то большое, неуловимое и кажущееся необязательным, чтобы запечатлеть на фотоснимке таинство сцены. Пикториалистам это удавалось.

Правда, мало кто мог убедиться в этом после 1930-х, когда их перестали выставлять в СССР, а заодно запретили и принимать приглашения «оттуда». Отрезвление началось лишь недавно.

Читайте также
Комментарии
Прямой эфир