Важно не «размазать» миллиарды на поддержку всего и вся, имеющего вторичные признаки культуры

Финансовая экспансия в культуру Москвы — третья после идеи заменить на московских  тротуарах асфальт на плитку и остановить неуправляемую застройку центра, значительная инициатива нового мэра. Причем инициатива не такая безнадежная и бессмысленная, как, скажем, вывод чиновников в новое идеальное поселение за пределами мегаполиса. 

Идея освоения городского пространства за счет функции культуры уже лет семь определяет неформальное, а значит, реальное развитие центра Москвы. Бывшие власти города, чрезвычайно увлеченные развитием ритейла на каждом свободном участке, не заметили и не поняли этой тенденции. Между тем в 2003 году на месте красильного цеха  открылся центр «Артплей», который положил начало реконструкции фабрики «Красная Роза». Предполагалось, что подобно Нью-Йорку освоение производственной площадки арт-сообществом привлечет внимание общественности и тем самым повысит стоимость недвижимости. Это была сумасшедшая затея — недвижимость в этом районе и так стоила запредельно, но арт-сообщество сложилось, и «Красная Роза» за год стала чрезвычайно модным местом с мастерскими архитекторов, студиями, кафе, галереей. И важно, что это было самодеятельное и самоорганизованное событие в развитии общественной и культурной функции города.

Почти одновременно владельцы бывших фабрик «Газгольдер» и «Винзавод» целиком отдали эти территории под развитие художественных галерей, выставочных зон, офисов модных дизайнеров одежды, архитекторов и т.п. Это также было решением девелоперов, то есть осознанной и экономически просчитанной инициативой. В 2008 году начала свое развитие именно как культурный кластер ждущая комплексной реконструкции территория фабрики «Красный Октябрь». В помещениях бывшего Московского хрустального завода имени Калинина образовался дизайнерский кластер «Флакон», и, наконец, в здании завода «Манометр» на «Курской» заново открылся «Артплей». Так что культура как движущая сила пространственного и социального развития центра Москвы все это время продолжала мощно набирать обороты. Например, на том же «Красном Октябре», по моим личным наблюдениям, несмотря на полное бездействие и несостоятельность действующей администрации, культурные инициативы, новые объединения, неформальные события буквально продавливают свое существование. Осталось подхватить этот тренд,  административно и экономически поддержать.

Но для того чтобы культура охватила массы, она должна стать градообразующей функцией столицы наряду с административной. Подобный путь развития городов не новость. Вспомним, как размещение крупной музейной институции, Музея Гуггенхайма авторства мировой звезды Фрэнка Гери, превратило Бильбао из заштатного городка в один из культурных и самых посещаемых городов атлантического побережья Испании и Франции. Президент Франции Миттеран шел на выборы в том числе с программой «Больших проектов Парижа», таких как театральный комплекс на площади Бастилии, парково-развлекательный комплекс Ла Валетт, библиотека Франции, реставрация Лувра с возведением стеклянной пирамиды архитектора Пея, Большая арка Дефанса с развитием прилегающих городских территорий. Это были проекты, охватывающие основные сферы культуры и социальной жизни Парижа, решающие в том числе задачи оживления депрессивных и окраинных районов. Уже сами по себе проекты, архитектурные конкурсы на них привлекли гигантское внимание. В результате подзатухшая общественная и культурная жизнь в Париже ожила, а в мире заново проснулся интерес к великому городу.

Москву от всех остальных столиц мира отличает ее уникальная роль центра социального эксперимента XX века. Этот коммуно-утопический прыжок длиной в 100 лет сопровождался массовыми достижениями в культуре: литературе, театре, музыке, живописи, архитектуре. Культура вообще, несмотря на кажущуюся невесомость и утонченность, имеет чрезвычайно массивное материальное воплощение. Так что Москва как город уникальных событий XX века может быть заново явлена миру со всеми своими удивительными идеологическими объектами — от инфернального Мавзолея до социальной жилой застройки 1970-х годов типа Беляево; от Клуба им. Русакова архитектора Мельникова, Дома-коммуны архитектора Николаева до последнего в истории неодворцового комплекса ВДНХ.

Очевидно, что для превращения культуры в одну из основных градообразующих функций Москвы есть все основания. Столица перестала быть индустриальным центром, и эта лакуна активно, но бессистемно заполняется постиндустриальными функциями — торгово-распределительной, информационной и пр. А между тем, как видим, уже сложился тренд использования культуры как двигателя развития городских территорий, соответствующий нашим традициям и ожиданиям (в силу своей во многом самодеятельности), с одной стороны, а город обладает обветшалой, но мощной инфраструктурой — с другой. При наличии денег и политической и управленческой воли у Москвы тоже все должно получиться. Особенно если внимательно изучить опыт подобных преобразований и не делать очевидных глупостей. Надо понимать, что только крупные объекты культурного назначения и масштабные программы способны преобразовать городскую среду и позволят ожидать изменений в поведении горожан. Важно не «размазать» выделяемые миллиарды на поддержку всего и вся, имеющего хотя бы вторичные признаки культуры. Ничего личного, но кто вспомнит, когда в последний раз произошло хотя бы какое-нибудь значимое событие, например, в Театре имени Ермоловой? И таких запыленных, забытых закутков от культуры с государственным статусом — сотни. Ни копейки на их бессмысленное полусуществование, иначе и этот золотой денежный дождь уйдет в песок.

 Автор — член попечительского совета Института архитектуры, медиа и дизайна «Стрелка».