«Постараюсь выступить на открытии Большого театра, хотя непросто будет успеть»

— Большой театр пригласил вас 28 октября принять участие в гала-концерте по случаю открытия исторического здания после реконструкции. Вы примете приглашение?

— К сожалению, это проблематично. Накануне, 27 октября, я праздную 40-летие своей сценической деятельности в Лондоне. Запланирован очень большой концерт, после которого будет еще и прием. Когда я закончу день в Лондоне, в Москве будет уже часа четыре утра. Не знаю, как я это все выдержу. Мне хотелось бы присутствовать в Большом театре — если не петь, то дирижировать. Но в таком случае все должно работать как часы, как некий космический спутник, что маловероятно. Во всяком случае, я обещаю постараться.

— Вы не раз говорили, что вам безумно хочется исполнить партию Онегина. Это желание еще в силе?

— По образу мне сейчас больше подходят партии отцов или роли, в которых нет определенного возраста. А Онегин — «золотой мальчик», которому максимум 30 лет. Но мне безумно нравится петь по-русски! Германа в «Пиковой даме» я обожаю.

— Как вы считаете, что сделало вас оперным певцом номер один в мире?

— А я номер один? По-моему, я просто делаю то, что умею и люблю. Не знаю, когда уйду с оперной сцены. Конечно, это очень тяжелое дело. Концерты гораздо проще. И с материальной точки зрения концерты более привлекательны. Но живу я именно на сцене. У меня подписаны контракты на три года вперед. А потом надо будет решать, остаюсь ли я в опере или полностью перехожу на концерты.

— Ваша популярность давно перешагнула границы оперы. Вам нравится, когда вас приглашают озвучивать мультик, как это было в «Истоках небес», учить пению Гомера из «Симпсонов»?

— Не могу сказать, что я в восторге от своего участия в «Симпсонах». Но сегодня мир столь огромен и технологически изощрен, что для популяризации оперы, я считаю, многие способы хороши. А комментировать победный матч мадридского «Реала» было для меня наслаждением.

— Вы такой заядлый болельщик?

— Сумасшедший! Это настоящая неизлечимая страсть. Если бы у меня не вышло с оперой, я бы точно постарался стать футболистом.

— У вас есть страничка в социальных сетях?

— В Facebook.

— Вы заходите туда лично?

— Мы с сыновьями решили, что будем иногда там появляться, но лично я никогда этого не делаю. Не думаю, что это лучший способ времяпрепровождения. Предпочитаю реальную жизнь виртуальной.

— А как вы относитесь к закрытию знаменитого британского таблоида?

— Мы в плену у высоких технологий, которые становятся порой соучастниками ужасных поступков. Иногда мне хочется перенестись в ту эпоху, когда только начинали узнавать, что такое газета, телефон, телеграммы, когда для передачи информации требовалось много дней и недель...

— Но в те времена не было самолетов. Гораздо меньше людей могли бы услышать ваше пение.

— Может, это и к лучшему — жизнь была бы спокойнее... Шучу!

— Вы приехали в Москву с женой, двумя сыновьями и младшими внуками. Причем внуки здесь впервые. Что им больше всего понравилось?

— Дети есть дети. Если их поведут в Кремль, они, конечно, будут восхищаться. Особенно старший — у него уже есть способность чувствовать красоту. Но больше всего им нравится развлекаться.

— Какую музыку предпочитают ваши внуки?

— Они обожают то, что я делаю. Но, мне кажется, со своими друзьями этим не делятся. У младшего внука, думаю, будет хороший голос. Старший, Доминик, которому сейчас 22 года, тоже хочет петь. Еще четыре моих внучки рвутся в артистки, у них хорошие голоса, но пока я не знаю, что из этого выйдет. Единственное, чего я всем им желаю, — чтобы они были счастливы. А с фамилией Доминго в музыкальном и актерском мире их будут всегда разглядывать под микроскопом и подвергать пристрастному сравнению.

— Ваша супруга Марта, традиционно работающая с вами в жюри Operalia, профессиональная певица. Но она оставила сцену ради вас. А вы способны бросить карьеру ради любви?

— Честно скажу — вряд ли. Я женат на Марте полвека и никогда не смог бы жить с женщиной, которая не любит музыку.

— Как вам работалось на конкурсе с Галиной Вишневской?

— Галина — великая артистка, страстная, с прекрасным голосом и уникальной харизмой, за которые ее всегда очень ценила публика. К сожалению, только однажды, в конце 1970-х годов, мне посчастливилось петь с ней вместе. Это была «Тоска». На спектакле случилось нечто невероятное. Когда Тоска-Вишневская пошла убивать Скарпиа, в пылу страсти она даже не заметила, что у нее от подсвечника загорелся парик. Скарпиа начинает сдирать с нее парик, она не понимает, что происходит, отбивается от него, и тут прихожу я, Каварадосси, и начинаю поливать ее водой из стакана. Сцена была незабываемой. После чего сразу дали занавес минут на сорок... Что касается конкурса, думаю, мы примем решение солидарно.

— Чем московская Operalia отличается от предыдущих конкурсов?

— Главное — уровень конкурса из года в год очень высокий. Процент певцов, сделавших успешную карьеру после Operalia, просто огромен. И осознание этого делает меня абсолютно счастливым. Я не только смог открыть новые таланты, но они продолжают общаться со мной, я могу передать им свой опыт. Сейчас в центрах поддержки Пласидо Доминго в Лос-Анджелесе, Вашингтоне и Валенсии занимаются три группы молодых певцов, и я собираюсь открыть еще один центр — в Монте-Карло.