«Научный флот России держится на плаву благодаря халтуре»

Об уникальных возможностях российских океанологов весь мир узнал после выхода на экраны киноэпопеи «Титаник». Именно российские глубоководные аппараты «Мир» исследовали затонувший лайнер. Сегодня они работают на дне Женевского озера. О перспективах и проблемах научного флота России «Известия» беседовали с директором Института океанологии имени Ширшова Робертом Нигматулиным.

Роберт Искандерович, аппараты «Мир», как правило, работают в морях и океанах. Что интересного для российских ученых может быть в альпийских озерах?

Ничего. Это как в прибаутке: «Я любила лейтенанта, а потом политрука, а потом все выше-выше, добралась до пастуха». Просто нашелся заказчик. Сейчас, к столетию Жака Пикара (океанолога, первого в мире опустившегося в батискафе на дно Марианской впадины), на спонсорские средства президента компании Ferring Pharmaceuticals Фредерика Паулсена организовано исследование Женевского озера. А это триста метров глубины всего. Несколько лет назад был спонсор Слепенчук (владелец инвестиционной компании «Метрополь») — мы три года Байкал исследовали. А так они стоят. Потому что это очень дорого. Дорого по современному состоянию финансирования Академии наук, а не по каким-то другим критериям.

Сколько сейчас выделяется на экспедиции из госбюджета?

Государство очень мало дает. Практически ничего. У Героя России Евгения Черняева (пилот аппарата «Мир») оклад — 13 тыс. рублей. И только из-за того, что есть такого рода работа, он получает около 50 тыс. в месяц. Нет такой работы — сидит на голодном пайке.

Экспедиции — дорогое удовольствие?

Сутки похода научно-исследовательского судна «Академик Келдыш» обходятся в $20 тыс.  в день. И это только топливо и зарплата экипажа. Экспедиция идет на 60 дней. Перемножаем и получаем $1,2 млн. У меня даже простой судна обходится в 18 млн рублей в год.

Откуда же тогда средства на научную деятельность?

«Келдыш» работает по коммерческим сделкам. Всякого рода инжиниринговые исследования для нефтегазодобывающих компаний. Два других таких же крупных судна участвуют в туристическом бизнесе. И только за счет этого существуют. Есть туристические фирмы, которые берут в аренду наши судна с экипажем и благодаря этому мы плывем в какой-нибудь район Атлантики бесплатно, возвращаемся бесплатно. Там два месяца катаем туристов. А когда туристы сходят на берег, быстренько проводим работы по плану научной экспедиции.

Роберт Искандерович, а в чем по-вашему причина такого сиротского положения океанологов?

Основная наша беда связана с государством, с тем правительством, которое не понимает, что фундаментальная наука требует двухкратного увеличения финансирования. И это не на зарплату нам, академикам! Я то не жалуюсь. Но таких, как я, мало, и мы погоду в финансовом положении Академии наук не делаем. Нам нужно зарплату повышать молодым ученым. Уж они-то должны начинать с $1000 в месяц как минимум. А у нас не каждый профессор столько получает. Это ведь не Артур Чилингаров должен решать. Он может только помочь пробивать какие-то идеи. Нам правительство какие-то посулы делает. Какие-то сертификаты на квартиры обещает. Но это настолько ничтожно, что они не могут кардинально изменить ситуацию в Академии наук. Нам нужны приборы, жилье и достойная зарплата молодым ученым.

А есть ощущение...

Есть ощущение, что вся система фундаментальной науки рухнет. Но, вообще-то говоря, не целесообразно государству так относиться к своим ценностям, к своим сотрудникам. Это беда большая, к сожалению. Мы даже погружали премьер-министра на Байкале. Думали, что это как-то подстегнет финансирование. Потому что на Руси все-таки царь когда приезжал, он что-то давал. Но наши цари ничего не дают нам. И вот есть полпроцента людей, у которых яхты огромные, и есть вот такие брошенные «келдыши».

Может, лучше тогда сосредоточиться на коммерции?

На Байкале я Владимиру Путину говорил: «Я плюнул бы на весь этот бизнес. Дайте мне полфутболиста в год. Они там стоят по $10 млн в год. А мне для нормальной работы научного флота хватило бы и 5». Не дают и этого. Я откровенно думал, что трону его сердце. Не получилось. Вот и выкручиваемся. Кстати, вот на деньги, которые заработал «Академик Келдыш», мы скоро поплывем в Карское море. В эту экспедицию отправится почти сотня наших ученых.

А планы на более долгую перспективу есть?

Конечно. Например, серьезное изучение Каспийского моря, северных районов Атлантики, экспедиции в Черном море. В океане ведь колоссальный потенциал! Наше уникальное оборудование должно там работать. На больших глубинах изучать гидротермы, новые формы жизни, осваивать полезные ископаемые. Там ведь есть и платина, и золото, и кобальт, полно всего другого. Но мы уже много лет этого не делали. Если страна будет вкладывать в изучение этих месторождений, то потом будет и добывать. Но у нас никому экономически не выгодно вкладывать средства в будущее. А истощение природных богатств на суше неизбежно. И тогда все будут добывать их из океана. Но если мы сейчас этим не будем заниматься, то потом нас к этой кормушке уже не подпустят другие.