Перейти к основному содержанию
Реклама
Прямой эфир
Мир
Маск призвал закрыть «Голос Америки» и «Радио Свобода»
Экономика
Товары без маркировки отдадут на благотворительность
Мир
В Харьковской области остановили добычу газа на месторождении
Мир
ОДКБ проведет восемь учений в 2025 году
Происшествия
ВСУ за сутки свыше 10 раз обстреляли территорию Донецкой Народной Республики
Мир
Шольц назвал неправильным поставлять Украине из ФРГ оружие для ударов вглубь РФ
Экономика
Банки снизили одобрение кредитов до рекордного минимума в 5%
Мир
Трамп заявил об ожидании от DOGE обнаружить растраченные Пентагоном миллиарды
Общество
Лавров поздравил коллег с Днем дипломатического работника
Общество
Синоптик спрогнозировал морозы и снегопады в конце февраля
Интернет и технологии
Мошенники начали распространять вирусы под видом нейросетей
Мир
Советник Трампа заявил об игнорировании USAID стратегических целей США
Происшествия
ВСУ нанесли удар по Киевскому району Донецка с применением дронов самолетного типа
Происшествия
В Курской области девять домов были повреждены в результате обстрела ВСУ
Мир
Авария на газопроводе оставила без газа жителей двух районов Тбилиси
Экономика
Реальные зарплаты в 2025 году вырастут на 3,3%
Общество
В России появилась национальная гастрономическая карта

Почему брак с китайцем приносит богатство и слезы

Даже женившись на русской, мужу из Поднебесной трудно получить вид на жительство
0
Почему брак с китайцем приносит богатство и слезы
Озвучить текст
Выделить главное
Вкл
Выкл

«Великая китайская стена» в парке Благовещенска исписана матом и описана русскими бомжами. Под ногами — толстый слой разбитого стекла, запах такой сортирный, что слезы льются градом. Парк русско-китайской дружбы, с помпой открытый 16 лет назад в знак добрососедских отношений, жители Благовещенска посещают только в случае крайней нужды, и то бегом. Китайцев здесь не видели уже лет 10, хотя ближайший китайский рынок в пяти минутах ходьбы.


Русские и китайцы отчаянно торгуются: кто тут хозяин, а кто просто наемный работник и не поймешь. По документам, все хозяева из Благовещенска, на самом деле — из Хэйхэ. «Торговцы, которые спят здесь на тюках и удавятся за десятку, в Хэйхэ богачи — у них новые квартиры метров по 100–150 и приличные машины», — говорит Диана Вон.


В 13 лет она сделала себе татуировку — иероглиф «ай», по-китайски это значит «любовь». Закончив техникум, Диана, хорошая девочка из профессорской семьи, решила, что хватит учить китайский по учебникам и отправилась в Хэйхэ торговать на рынке. В палатке напротив продавал мобильники-подделки китаец Юра (Хун Го).


Пять месяцев он смотрел на нее с тоской, прежде чем решился подойти. «Мне китайцы не нравились, дальше одного свидания дело не шло: схожу в ресторан и чувствую — не мое. А с Юрой как-то сразу по-другому: вроде и ухаживать-то не ухаживал — подарил набор корейской косметики и колечко, а по душе сразу пришелся», — рассказывает она.  

По китайской традиции, когда сын женится, родители дарят ему на свадьбу квартиру и машину. Но так у богатых. Юра из бедной китайской деревни, родители всю жизнь в поле. «Когда в 1980-м родился мой младший брат, семью оштрафовали на 3 тыс. юаней — на эти деньги можно было жить год, за среднего брата тоже что-то доплачивали», — говорит Юра. В общем, на жизнь им с Дианой пришлось зарабатывать самим.


Сначала они работали на других, потом заняли денег и занялись торговлей сами, спали на тюках, экономили на всем. Зато теперь они, считай, богачи — своя квартира в Благовещенске, свежий «Хорек» (европейский аналог Lexus RX300), есть даже белая норковая шуба до пят, которую к следующей зиме Юра пообещал Диане заменить на новую. Но главное их богатство мирно сопит в детской кроватке — Богдану (Ван Инхао, по-китайски — «рыцарь») 1,4 года. 

«К китайцам у нас плохо относятся, а за что? Юра уходит в семь утра и возвращается в девять вечера, мне же вслед лишь гадости говорят: мол, выскочила за богача, — обижается Диана. — Мы же все время как на пороховой бочке: визу у нас дадут кому угодно — узбеку, таджику, армянину, но только не китайцу!» Чтобы легально находиться в России, Юра учит русский в университете и живет по студенческой визе. «Ему 38, а рядом 20-летние пацаны, и он весь на нервах — русский ему не дается, а родителей и нас с Богданом кормить надо!»

Супруги Вон в очередной раз собрали пакет документов, чтобы Юре наконец дали временное разрешение на жительство и он мог легально работать. «Если ничего не получится, продадим квартиру и уедем в Хэйхэ», — говорит Диана.

Хэйхэ манит русских невероятным размахом и темпами строительства. Вечером, гуляя по тусклой благовещенской набережной, видно, как тот берег переливается огнями. Еще десять лет назад жители Хэйхэ работали за горстку риса и штопали дырявые носки, сейчас они сами нанимают на работу русских. Наши снимают на другом берегу жилье и покупают квартиры — они в четыре раза дешевле, чем в Благовещенске, а коммуналка меньше в пять раз. Видя, как расцвела некогда убогая китайская деревенька, на глазах превратившись в город-сад, еще больше замечаешь, как хиреет форпост России.  


Набережная с той стороны Амура вычищена до блеска, везде китайские пагоды и русские березки. Братская могила советских воинов, погибших за освобождение Китая от японских милитаристов, в идеальном порядке. Месяц назад там к 130-миллионной армии китайских пионеров присоединились 10-летняя Карина (Сы Тси) и Настя (Сы И) Джан. Каждый день они теперь носят красный галстук, а по понедельникам на школьной линейке поют китайский гимн. Прожив 12 лет с мужем-китайцем в небольшом украинском городе Волынь, Ира никогда не думала, что в итоге переедет в Китай. Не хотел этого и ее муж Чан — на Украине у него было больше друзей, чем дома.  

«Мама, это папа? Это тоже папа? И этот?» — поражалась двухлетняя Настя, когда первый раз оказалась в гостях у папиной родни в Харбине. Сама Ира никак не могла есть палочками и носила с собой вилку. «Как-то ее забыла, и Чан кормил меня сам — кругом сидели китаянки, и в их взглядах читалось: ничего себе устроилась!»


Чан влюбился в нее с первого взгляда: она пришла с подружками в китайский ресторан, блюдо вынес шеф-повар в белом колпаке. Им оказался Чан. «За 12 лет совместной жизни он меня совсем избаловал, я вообще ничего не делала, даже по дому. Чан говорил: учись, занимайся девочками, встречайся с подружками, а я все равно умудрялась злиться на него», — вспоминает Ира. Больше всего ее раздражало, что половину зарплаты Чан всегда отправлял родителям в Китай. Пенсий по старости в Китае нет — точнее, ее получает лишь очень узкая прослойка госслужащих. Родителей должен кормить сын: если он этого не делает, может сесть в тюрьму.

Собственно, политика «один ребенок в семье» да старинная традиция «родителей кормит сын» и привела к дикому демографическому перекосу: девочек не рожали, чтобы не голодать в старости. Аборт для китаянок — обычное дело: пока мы гуляем с Ирой и ее девочками по набережной Хэйхэ, пожилой мужичок протягивает нам вееры, на них реклама клиник, где быстро и дешево помогут избавиться от ребенка.

Четыре года назад Чан разбился на машине — на мокрой дороге не справился с управлением. «Его друзья взяли меня к себе на работу, а я сидела и три месяца смотрела в одну точку, — рассказывает Ира. — Над девочками стали все издеваться, обзывать китаёзами. Раньше они с гордостью говорили: да, похожи на папу — Чан приходил за ними в садик и нес оттуда на руках. Другие, наоборот, нас жалели. И то, и другое было невыносимо».

Из эмоциональной пустоты их вытащили родственники Чана — позвали Иру с детьми пожить с ними в Харбине. «Я просыпалась вместе с родителями Чана в шесть утра и шла на площадь, на зарядку. Вместе с сотней бодрых китайцев механически повторяла движения, а внутри все кричало: что я тут делаю?! — описывает те дни Ирина. — Потом мы шли на утренний рынок, выбирать свежие продукты, а я вспоминала, как Чан удивлялся нашей привычке затариваться в супермаркете на неделю вперед. Овощи должны быть с грядки, а рыба, когда ее берешь, живой, говорил он».


В Харбине они пробыли три месяца и снова вернулись в Волынь. Девочек продолжали травить. Ира рассказала об этом брату Чана. «Я все устрою: вы будете жить в Китае, но среди русских. Ты будешь работать, а девочки учиться», — пообещал он. Так спустя два года после смерти мужа они оказалась в Хэйхэ. «Мама, наконец-то я дома!» — воскликнула младшая Настя.

Ира преподает в университете русский язык, девочки учат в школе иероглифы и, начиная фразу на китайском, продолжают ее на русском, заканчивая «ридной мовой». Родители Чана даже хотели найти невестке нового мужа-китайца, но Ира категорически против: второго такого не будет, а хуже — не надо.

(Продолжение следует.)

Читайте также
Комментарии
Прямой эфир