Жители Ленобласти требуют закрыть полигон "Красный Бор"

Жители поселка Красный Бор под Санкт-Петербургом просят закрыть самое крупное комплексное хранилище ядовитых отходов в стране, которое находится всего в двух километрах от их домов.

Пожар, случившийся на полигоне на прошлой неделе, взволновал жителей Питера. По оценкам Гринпис, в среднем за год на полигон поступает около 25 тыс. тонн отходов от 450 предприятий: нефтепродукты, пестициды, загрязненные грунты, ртуть, краски и растворители, мышьяк. Сейчас на территории 77 га хранится более 1,8 млн тонн ядовитых отходов. Это экологическая бомба замедленного действия для всей Балтики.

Однако 27 июня и.о. председателя Комитета по природопользованию Санкт-Петербурга Алексей Петров заявил, что полигон "Красный Бор" закрывать не будут.  Иначе, по его словам, все токсичные отходы окажутся в лесах и водоемах, потому что предприятиям больше некуда будет их сбрасывать. Но местные жители настаивают на закрытии полигона. Корреспондент "Известий" встретилась с семьями, которые живут рядом с опасным соседом.

— Как дождь, так у нас все лужи желтые, на листьях пятна какие-то! — жалуется «Известиям» Людмила, жительница поселка Красный Бор. — Ветер подул — и у меня 3 грядки клубники выгорело! Кислятиной так пахло, что в воздухе прямо смрад. 

Уже много лет местные жители ведут борьбу с полигоном и каждую смерть в поселке связывают именно с неблагополучной экологией. «Были робкие попытки со стороны местных жителей доказать, что вода плохая, но администрация полигона считала, что это народ от алкоголя травится», — говорит руководитель токсической программы Гринпис Алексей Киселев.  

Соседнее село Никольское всего в 5 км от полигона.

«Половина женщин в Никольском ездят в Питер лечиться от бесплодия», — утверждает 25-летний Алексей Зуевич. 

Врачи отмечают, что число легочных заболеваний растет.  

— Никто и никогда специально не задавался вопросом о том, как соседство с полигоном влияет на здоровье людей, — разводит руками главврач поликлиники в Никольском Эдуард Лашкевич. Единственное, что доктор смог признать официально: в Никольском  3—4 года назад произошел резкий скачок легочных (бронхиты, астма) и эндокринных заболеваний.

— Такой полигон, как «Красный Бор», в России один, — уверяет руководитель токсической программы Гринпис Алексей Киселев.  — Сюда везут абсолютно все: просроченные пестициды, запаянные баллоны с ртутью, лакокрасочные изделия, растворители,  хлорорганику, смазочно-охлаждающие материалы.

Вокруг полигона, как в Чернобыле, есть своя "зона отчуждения", по которой проходит заросшая крапивой речушка — дренажный канал. Канал впадает в реку Малая Ижорица, та — в Большую Ижорку и в итоге — в Неву.  Экологи предупреждают: любая «большая вода», будь то дожди или паводки, приведет к тому, что содержимое карт через дренажный канал дойдет до Невы.

Еще в 2010 году Гринпис опубликовал результаты анализа образцов воды из фильтрационного канала. Концентрация ртути оказалась в 56 раз больше предельно допустимого уровня, а фенолов — в 2100 раз. Содержание в пробе полихлорированных бифенилов, обладающих свойствами, схожими с диоксинами, было выше безопасного в 650 раз. "Здесь все, что токсично, все, что убивает", — замечает Киселев.

Несколько источников "Известий" заявили о том, что после того, как полигон оказался переполнен, отходы стали сбрасывать прямиком в дренажный канал.  "Очистные сооружения на полигоне не работали (и до сих пор не работают). То есть все, что было сброшено, прямиком могло попасть в Невский водовод.

"Здесь, видимо, и нужно искать причины всплесков заболеваемости, но для этого требуются серьезные исследования. А их никто не проводил", — говорит собеседник "Известий".

Пожары в «Красном Бору» случаются регулярно. Крупных было три. Мелких никто не считал, их тушат собственными силами.

— Причина пожара — обычная расхлябанность, — уверяет бывший директор полигона Владимир Вовчанов.  —  Кто-то окурок бросил, где-то вспыхнуло от солнечного зайчика, отброшенного бутылочным осколком.

— Если полигон принял отходы, которые запрещено принимать, например фосфорсодержащие или биологические, то могло возникнуть самовозгорание, — предполагает бывший главный инженер проекта строительства перерабатывающего завода на месте полигона Геннадий Данилов.

«Красный Бор» находится в ведении правительства Санкт-Петербурга, но власти не могут навести порядок на полигоне. В 1993 году решили строить экспериментальный завод по переработке и захоронению токсичных отходов. По данным аудиторов Счетной палаты, в незавершенном строительстве завода — он строится уже 14 лет — "заморожено" более миллиарда рублей. За это время стоимость проекта выросла в 60 раз. Как утверждает Владимир Вовчанов, уже в 2002—2003 годах все было готово для запуска линий по рекультивации полигона. Но чуда не произошло — по официальной версии, из-за нехватки денег. 

В 2007 году губернатор Валентина Матвиенко заявила: город прекращает финансировать строительство завода. Ревизоры Счетной платы возложили вину за ситуацию в "Красном Бору" на его собственника — правительство Санкт-Петербурга, а также главного контролера — Ростехнадзор. Как выяснилось, технические инспекторы, несмотря на нарушения, регулярно продлевают лицензию полигону. "Правительство Санкт-Петербурга как собственник полигона самоустранилось от контроля за соблюдением природоохранного законодательства", — говорится в отчете Счетной палаты.

Сейчас проект «реанимирован». Ожидается, что в 2014 году завод заработает. Впрочем, экологи все равно настроены пессимистично: на то, чтобы «перемолоть» все накопленное полигоном за полвека (первые захоронения в «Красном Бору» датированы 1967 годом), заводу понадобится еще полвека.