Французский морпех взял Севастополь

Дело в том, что у Яна двойное гражданство - папа француз, а мама русская. Вот Ян и рванул в Россию, чтобы отдать долг второй (а может, и первой) Родине.

Но на пороге военкомата Яна ждало разочарование: его не брали в Российскую армию. План по призыву прошлой весной военкомат выполнил досрочно, а лишняя головная боль в виде иностранца, да еще гражданина страны НАТО никому была не нужна. И тогда Ян обратился в "Известия" с законным вопросом: как же ему долг Родине отдавать?

Оказалось, прошлой весной кто-то пустил "полезный" для Минобороны слух, что со следующего призыва в армии служить придется два года, а не год, как сейчас. Аншлаг в военкоматах был обеспечен. Я не буду описывать всех мытарств, которые нас ждали по пути в армию. Корреспондент "Известий" лично проходил вместе с Яном медкомиссию. Нас "срезали" на анализах. Надо было сдать суточную мочу. А как ее собирать, если до окончания призыва оставалось ровно 3 часа? И грузный начмед с явным облегчением констатировал: не успели, хлопцы. Как будто военкомовские вместе с милицией никогда не обходили по ночам квартиры призывников и не брали их тепленькими прямо из постелей! Какая тут суточная моча? "Известия" подробно написали об этой нелепой ситуации ("Военкомат не говорит по-французски", номер от 22.07.2010).

Несмотря на уговоры матери, Ян остался в Москве. Нашел комнату. Пошел работать в кофейню. Его охотно взяли - бармен с французским акцентом был местной достопримечательностью. Но со своей мечтой, к ужасу все той же мамы, Ян не расстался.

- Понимаешь, я хочу проверить себя, смогу ли я стать настоящим мужиком, - слегка картавя, объяснял мне свое решение Ян.

- Но ты ведь можешь пойти служить во Французский иностранный легион, - становился на сторону матери я.

- Там разве служба? Сплошные перекуры! К тому же ты меня не понял. Я хочу стать русским мужиком...

В Париже Ян усиленно занимался рукопашным боем у инструктора Французского иностранного легиона. Тот, провожая его в Москву, только и сказал:

- Я все-таки не советую тебе служить в России. Ты, конечно, хорошо подготовлен физически и готов к отражению дедовщины. Но это ненормально, когда солдаты убивают своих же солдат...

Лямур-тужур

Но была еще одна тайная причина остаться в России - сердечная. Незадолго до того, как Ян принял решение служить в России, в Париж приехала на студенческую экскурсию русская девушка Галя. Она познакомилась с Яном на Елисейских полях под каштанами, точно такими же, как и в ее родном Ростове-на-Дону. Чашка кофе, букет цветов... Короче, Ян потерял голову от стройной брюнетки. Через полгода он оформил ей приглашение во Францию. Познакомил с мамой и папой. В Париже не принято создавать семью, не получив образования и не сделав карьеры. Но у Яна были другие планы. Он плевать хотел на местные порядки. И рвался в Россию.

...Осенью прошлого года Ян поступил в Московскую морскую школу. Это что-то вроде курсов, где готовят в диверсионную группу спецназа "морские котики". Одно это название заставляло трепетать французскую маму. Она все еще надеялась, что Ян передумает и вернется в Париж. Из военных в семье Авриль были только дальние предки. Семейная легенда гласит: со стороны отца прапрадед Яна служил у Врангеля, в Крыму. Потом эмиграция. Париж. А у мамы, напротив, прадед был красным командиром, кавалеристом. Брал Крым в гражданскую.

7 ноября, перед самым призывом в ряды Российской армии Ян в составе колонн суворовцев и нахимовцев участвовал в мемориальном параде на Красной площади. С трибуны на него смотрела Галя. Ян сумел выклянчить для любимой пригласительный билет у ротного.

"Морского котика" из Яна все же не получилось. Вместо Северного флота, куда он просился, чтобы хлебнуть настоящих трудностей, его отправили служить в Севастополь, в морскую пехоту. Туда, где сражались прадеды.

Французская мама так и не смогла приехать на проводы. Я сам проводил его спозаранку в военкомат.

- Смотри, - сказал ему я на прощание. - Если ты смотришь на службу как на экстремальный туризм, то уже поздно отказываться от "путевки". Год тягот и лишений тебе обеспечен.

- Я справлюсь, - ответил Ян и сел в автобус.

Окопная правда

Сейчас в Севастополе полным ходом идут российско-украинские военно-морские учения "Фарватер мира-2011". По легенде террористы развязали религиозно-этническую войну в одном из приморских государств. Чтобы их ликвидировать и спасти мирное население, на побережье высаживается совместный десант. На учения пригласили журналистов. Я отправился в Севастополь.

Журналистам определили место - маленький помост возле воды. Все кругом заминировано "имитацией". Поэтому спускаться с помоста было строго запрещено. И мы отчаянно толкались локтями в ожидании десанта. С неба посыпались парашютисты. На моторных лодках поднимали волну разведчики. Вертолеты подняли такую пыль, что дымовые шашки для прикрытия были не нужны. Наконец, к самому помосту подошел военно-десантный корабль "Николай Фильченков". Открылась аппарель, и на берег под грохот взрывпакетов и пулеметную стрельбу стали выезжать бронетранспортеры. Один из них остановился прямо под нашим помостом. Из люков на пыльную траву высыпалось отделение десанта. Батюшки! Да передо мной лежал Ян Ален Виктор Авриль собственной персоной. Отложив свой гранатомет, он строго по инструкции стал окапываться. Я окликнул его. Словно так и должно быть, от махнул мне рукой и с остервенением принялся долбить лопаткой каменистую севастопольскую землю. Ну как я мог не нарушить приказ сопровождающего журналистов офицера и не спуститься к герою своего репортажа? Я залег радом с Яном и под взрывы и стрельбу стал брать интервью.

- Как служба, Ян?

- Нормально. Только журналисты надоели. Вычислили меня и атакуют. Командир ругается. Вот и сейчас, смотри, как недовольно глядит, - Ян усиленно долбил землю, а командир отделения действительно недобро смотрел на меня. Помешать нашему общению он не мог - по легенде террористы открыли шквальный огонь, под которым выгонять журналиста с поля боя было просто небезопасно.

- Когда домой?

- Ровно через полгода.

- Скучаешь?

- Не очень. Некогда. Сплошные тактические и огневые занятия. Сейчас двое суток на корабле жили. В кубриках. Интересно. Дембельский альбом начал делать. Тут так принято. Мама недавно приезжала. Меня на сутки в увольнение отпустили. Севастополь - красивый город. Как Марсель.

- А Галя приезжала? - спросил я и тут же понял, что зря задал этот вопрос.

Ян помрачнел и еще сильнее вонзил в гальку штык лопаты, так что искры полетели

- Не надо об этом, - с болью произнес он. - У нее уже другая жизнь. Замуж она за какого-то богача выходит. Даже письмо не написала. Узнал через общих друзей...

И тут Ян смачно выругался матом. Совершенно без акцента.

Главное на флоте - ложка

Я вспомнил о последнем нашем разговоре на "гражданке":

- Не жалеешь, что вытянул военный билет?

- Было, конечно, очень тяжело. Но не так, как рисовал мой французский тренер. Его искусство, слава Богу, мне не пригодилось. Дедовщины у нас реально нету. Все одного призыва. В наряды хожу. Бывает, и вне очереди. Конечно, и домой хочется. Но стараюсь об этом не думать. Письма во Францию не пишу. И оттуда не получаю. С мамой общаюсь по сотовому иногда. Да и какие письма из Франции? Тут у нас армия. Секреты. Зачем мне лишние проблемы? Когда вернусь на гражданку, встречусь с тренером и скажу, как он был не прав.

- В увольнения часто ходишь?

- Кроме мамы был еще один раз. На четыре часа отпустили. Я в Севастополь поехал.

- Что делал?

- В "Макдоналдс" пошел. Купил на все деньги бигмаков. Они здесь совершенно такие же, как во Франции.

- Что главное для тебя в армии? - спрашиваю Яна, а сам кошусь на бухту. Там "пылает" украинский десантный корабль "Константин Ольшанский". Дым, треск пулеметов. Вертолеты эвакуируют раненых прямо с борта задымленного судна. Над головой проносятся истребители МиГ-29. Но я сквозь рев реактивных двигателей услышал ответ.

- Не потерять ложку! Я серьезно. Недавно остался без ложки. Командир сказал, если к полудню не найду новую, все отделение останется без обеда. И тут чудо произошло! Окапываюсь точно так же, как сейчас, и из-под лопаты ложка выскакивает. Ржавая вся. Еще с войны. Я отмыл ее и в столовую пошел. Ребята смотрели и не могли определить, немецкая она или наша, русская. Я ее с собой на гражданку возьму. Неплохой сувенир.

- Как отношения с сослуживцами? С кем дружишь?

- Тут служат нормальные адекватные люди. Друг у меня татарин из Москвы. Руслан Кокушкин. Еще с одним парнем дружу. Он до армии с родителями в Чехии жил. Друзья прикалываются: я уже полбатальона в Париж пригласил. И все спрашивают меня: ну как там, в Париже? А что я могу ответить? Не был там уже год. Рассказываю им про Францию. Каждый вечер перед отбоем. Наверно, надоел уже. И еще я здесь начал рисовать. Стал редактором стенной газеты "Купол".

- Почему "Купол", а не "Парус", например? Ты же матрос.

- Я в первую очередь десантник и гранатометчик. Уже три раза с парашютом прыгал. А гранатомет у меня 1989 года выпуска. Это год моего рождения. "Ванечкой" его зову. Знаешь, как уши закладывает, когда пуляешь из него?

- Что будешь делать, когда на дембель пойдешь?

- Съезжу в Париж. Повидаю своих. Потом думаю вернуться в Россию. Мы с Русланом хотим дизайнерское бюро открыть. Он директор. Я - креативный директор. Капитал стартовый Руслан обещал найти. Так что буду дизайнером.

- А как же университет в Нантере?

- Не судьба. Я здесь многое передумал. Ну, буду я юристом в каком-нибудь французском захолустье. Кушать круасаны на завтрак и ездить на "Рено" до самой смерти. Скукота! Как это ни глупо звучит из этого окопчика, я именно здесь нашел себя. Поверил в свои силы. Россия - великая страна. Вот только форму для солдат шить не умеет. Ширинку после каждых занятий приходится зашивать - рвется при десантировании, - и Ян перевернулся на бок.

Мотня на запыленной форме действительно была штопана-перештопана. Чисто по-русски.