На чем зарабатывают террористы
Ингушетия
В Ингушетии, откуда террористы отправились взрывать и "Невский экспресс", и пассажиров в зале прилета аэропорта "Домодедово", была разгромлена крупнейшая база исламских экстремистов. Для этого в ущелье сбросили "вакуумную бомбу".
После таких крупных спецопераций терроризм в регионе на полгода замирает. Правда, только по сводкам.
Во время чеченских кампаний Ингушетия избежала бомбежек. Но хлебнула войны досыта. Вместе с беженцами в некогда тихой республике появился бандитизм. А инвесторы, для которых был создан офшор, наоборот, исчезли. Кто будет вкладывать деньги, если в тридцати километрах идет война?
Когда война закончилась и в Грозном стали строиться первые на Северном Кавказе небоскребы, спокойнее в республике не стало. К тому времени боевики - их здесь называют "бойками" - выстроили неуязвимую сеть пособников и скрытых лесных баз. То, что переживали Западная Украина и Прибалтика после Великой Отечественной, повторилось в Ингушетии. Здесь экстремисты убивали и русских учителей, и ингушских милиционеров, и врачей, и чиновников, и бизнесменов. Убивали ночью и днем. Несмотря на неоднократно проводившиеся контртеррористические операции (КТО), бандиты чувствовали себя как дома. Хотя почему как? Дошло до того, что бандиты похитили зятя президента республики Мурата Зязикова, взорвали и.о. министра внутренних дел Джебраила Костоева. А два года назад нынешний президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров сам стал жертвой покушения. Поэтому Ингушетия сейчас занимает первое место по количеству бронированных машин. Особенно уважают здесь "Мерседесы" с заводской защитой, бронированным от фугасов днищем.
Но сейчас все изменилось. После ликвидации Саида Бурятского, а было это полгода назад в селе Экажево, и Абу Супьяна в лесу под Верхним Алкуном в сводках почти не значатся убийства милиционеров и чиновников. Да и постовые на улицах теперь не только есть, но даже ходят без масок. Поверьте, это большая победа. Еще два года назад по вечерам ни одного милиционера на улице было не встретить. Потом они появились, но патрулировали в черных спецназовских масках. Объяснение простое: убивают тут адресно. На дому. Лишь за то, что ты служишь федеральной власти. А теперь вот маски сняли...
- У нас много лет еще до темноты прохожие исчезали с улиц. Все по домам забивались. Детей даже днем одних не отпускали, - рассказывает мне Ахмед, один из назрановских старейшин. - А сейчас посмотри - толпа прохожих.
В Назрани появились вечерние пробки. Дети бегают в скверах и после 9 вечера. Люди просто прогуливаются по улицам в сумерках.
У каждого времени свои приметы.
На месте падения вакуумной бомбы остались лишь поваленные деревья
Гипноз не помог
- У бандитов структура ничем не отличается от структуры любой из спецслужб, - объясняет офицер одного из силовых ведомств. - Есть и разведка, и контрразведка, и агентурная сеть. Так что работа была сложная, долгая. В ущелье недалеко от селения Верхний Алкун была база, где мог находиться один из главарей бандподполья Доку Умаров. С помощью фронтовой авиации на базу была сброшена трехтонная бомба объемного взрыва. Летчики оказались ювелирами - попадание было "в точку".
Вот фотографии, сделанные сразу после штурма базы. Собственно, от командного пункта ничего не осталось. Поваленные деревья и огромная яма. Сопротивление оказывали лишь дозоры, выставленные бандитами по периметру базы. Но и их вскоре удалось ликвидировать. Несмотря на предложение сдаться, никто оружие так и не сложил. А вот и фото Рыжего Супьяна. Посмертное. Всклокоченная борода. Кровь из ушей. Бомба объемного взрыва действует так: ущелье заполняется детонирующим газом, потом следует подрыв. Кислород моментально выжигается. Образуется вакуум. Шансов выжить ни у кого нет.
Поначалу СМИ сообщали, что на базе уничтожен сам главарь северокавказских боевиков Доку Умаров. После взрыва бомбы невозможно было понять, какие части тела где лежат. Голову одного из бандитов отыскали аж за полкилометра от базы. Но, судя по всему, Доку на базе не было. Но ликвидация Рыжего Супьяна - это тоже достижение. О нем ходили легенды. Будто бы он блестяще владел гипнозом и активно использовал его не только для вербовки смертников, но и в бою. Но на вакуумную бомбу гипноз не действует. Оружия удалось захватить не много: основной арсенал размело вместе с командным пунктом. Сейчас в лесу остается несколько десятков экстремистов. Но и вербовщики без дела не сидят.
Киносеанс по-ингушски
Магас - новая столица Ингушетии, построенная в чистом поле. Министерства и ведомства занимают красивые многоэтажные особняки. Перед президентским дворцом - играющие на солнце фонтаны. А рядом - блок зданий силовых ведомств. Охраняются они особо. От пятиэтажных заборов из сетки-рабицы хорошо отскакивают мины. Днище каждой машины досматривают с помощью автомобильного зеркала на длинной ручке. Я сам видел, как пограничники ездят за хлебом. Впереди БТР. За ним хлебовозка. Замыкает колонну еще один бронетранспортер. Так же возят детишек в школу. Выход офицера в город без личного оружия исключен.
- Разгромлена еще одна база. Но практика показывает, что на ее месте появятся другие. Опять спецоперации? - спрашиваю своего собеседника-силовика.
- Ингушетия на 99 процентов дотируемый регион. Еще четыре года назад получала из федерального бюджета 12 миллиардов рублей. Сейчас уже 20. Это на 430 тысяч человек, и население это растет. На 30 новорожденных в сутки. Каждая семья имеет по 7-8 детей. Здесь 126 мечетей. Но всего одна музыкальная и одна художественная школа. Кристина Орбакайте и Хор Турецкого едут и в Чечню, и в Кабарду. А сюда не заглядывают. Не потому, что они боятся. Здесь есть очень влиятельные люди, для которых не пускать сюда артистов, ученых, интеллигенцию - вопрос идеологии. Знаете, как тут первый кинотеатр открывали? На первом же сеансе бросили в зал гранату. Все - нет больше в республике кинотеатра. А потому, что экстремисты запрещают кино и прочие зрелища. Война наложила отпечаток на отношения. Культуры никакой. Учителей грамотных нет. Зато есть закон невежества: все проблемы можно решить насилием.
Милицейские сводки надо уметь расшифровывать. Если кого-то обстреляли из гранатомета, то это проходит под грифом "хулиганство". А если только из автомата, то "мелкое хулиганство". Конечно, есть те, кто борется с ваххабизмом на бытовом уровне. Пришли вербовщики Евлоева в экажевскую мечеть, так их там чуть не забили камнями. Зато нижняя мечеть в Али-Юрте, которая по соседству, считается чуть ли не официально экстремистской. Знаете, зачем нужен этот терроризм? Борьба с неверными? Нет, это лишь прикрытие. Обостренная до предела обстановка необходима для разворовывания бюджетных средств. Всем дрожать, бояться, а единицы в это время "пилят" деньги.
Записная книжка боевика. Инструкция, как сбить вертолет
Волки и овцы
В Дагестане, прикрываясь знаменем джихада, радикалы "трясут" теневой бизнес и неплохо живут. Хватает и на "Лексусы" с "Мерседесами", и на теракты. Рэкетиры в чалмах в соседней Кабардино-Балкарии нацелились на туристическую индустрию. Виды на Эльбрус стоят огромных денег. Хозяева гостиниц и канатной дороги не уплатили два миллиона евро на закят (взнос на бедность). Вскоре в Баксанском ущелье были расстреляны московские туристы и взорвана канатная дорога. Сезон был сорван. Бандиты в Ингушетии пошли своим путем: они рэкетируют местных чиновников, которые сидят на финансовых потоках из федерального центра.
Причем рэкетируют тех, кто сам ворует. Строит дворцы из красного кирпича. Республика настолько мала, что скрыть даже покупку мешка муки практически невозможно. А однажды бандиты пришли к начальнику Назрановского СИЗО и потребовали долю за то, что он якобы воровал кирпичи со строительства нового корпуса.
Понятно, что жертвы их рэкета никуда жаловаться не идут. Платят дань, а попутно дают "заказы", чтобы решить свои проблемы, - скажем, просят убрать конкурента с пути к еще более хлебной должности. Вполне деловые отношения, так сказать, доверительное партнерство.
Не исключено, что на финансирование боевиков шли чуть ли не деньги республиканского МЧС. Средства уходили не на борьбу с пожарами и наводнениями, а на выплату по частным искам, которые стали вдруг сыпаться на МЧС, словно из рога изобилия. В этом ведомстве существовал порядок, согласно которому сотрудники МЧС, служившие в нем с 1993 по 2004 год в "особых условиях", имели право на компенсации. Как правило, размер их не превышал 30 тысяч рублей. Схема была проста: "мертвые души" подают иски на большие суммы. Суд их удовлетворяет. МЧС выплачивает. Конвейер работал как часы. Дошло до того, что "компенсации" подставные истцы получали не через казначейство, как предписано законом, а прямо в кассе управления МЧС. Это чтобы далеко не ходить. По данным Военной прокуратуры, местное управление МЧС проиграло 741 судебное дело на полтора миллиарда рублей. К рассмотрению готовилось еще 580 дел на сумму 236 миллионов рублей.
На "спасателей" завели несколько уголовных дел. Но до суда дошло только одно - стрелочницы, то есть кассира Марет Льяновой. Ее приговорили к штрафу. Могла ли она без ведома руководства распоряжаться такими деньжищами? Начальник МЧС Ингушетии Юсуп Цицкиев был под следствием, но это ничем не закончилось.
Но история, такая типичная для других регионов, в Ингушетии получила совершенно иное продолжение. Во время очередной спецоперации был окружен дом на окраине Назрани. Там, в гараже, уже стояла начиненная фугасами черная "десятка" для очередного теракта. Во время штурма погибли четыре омоновца из Мурманска. А среди убитых бандитов оказался племянник генерала Юсупа Цицкиева. Дальше - больше: сам дом, скорее похожий на дворец, принадлежал родному брату генерала Султану Цицкиеву, ведущему специалисту Главного управления МЧС по Ингушетии. Позже он был уничтожен в ходе спецоперации в горах.
По сравнению с семьей генерала главный бухгалтер Центра занятости населения города Карабулак Савдат Джанатамирова - мелкая фигура. Она всего-то приписывала циферки к статистике, чтобы безработных было больше. И распределяла бюджетные субсидии на открытие частного бизнеса. Субсидии стандартные - 58 тысяч рублей. 30 тысяч она брала себе. И не только себе. Ее сын - известный в республике боевик Алихан Джанатамиров - при оказании вооруженного сопротивления был убит в 2009 году. Но дело его живет. И по оперативным данным, как героиня известного романа Горького "Мать", Савдат помогает товарищам сына по оружию - передает им денежные средства, "откат" от тех самых субсидий. Что удивительно, за все свои махинации Савдат была приговорена к штрафу в 25 тысяч рублей и преспокойно продолжает занимать свою прежнюю должность. Не потому ли, что ее родной брат является управляющим Пенсионного фонда республики? Попробуй уволь - неприятностей не оберешься. Вот чем занимаются в Центре занятости.
В эти дни на Алтае судят мошенниц, которые попытались обналичить материнский капитал. А в Магасе на каждом столбу объявление: "Обналичу материнский капитал. 50%".
А сколько за эти годы в Ингушетии построено бумажных фабрик и заводов! Это не тех, что выпускают бумагу. А тех, которые существуют лишь на бумаге. Вместо корпусов - чисто поле. Завод ВИЛС, стекольный завод, керамзитовый завод, два кирпичных завода. Это лишь те предприятия, которые попали в поле зрения проверяющих инстанций. Можно не сомневаться, что вместо фабричных корпусов росли краснокирпичные коттеджи чиновников. И бандитам тоже перепадало на патроны.
Среди находок на разгромленной базе в Верхнем Алкуне - списки чиновников республиканского масштаба. И списки эти не на уничтожение, а совсем наоборот - кто, сколько и кому должен. Хочется верить, что скоро мы станем свидетелями новых громких разоблачений.
Перед отъездом из республики я опять встретился с офицером, который рассказывал мне о ликвидации Рыжего Супьяна.
- Так что же делать? - задал я ему извечный вопрос.
- Нужно сделать три вещи, - уверенно стал перечислять мой собеседник. - Первое: создавать реальные рабочие места с учетом местной специфики. Здесь все хотят руководить. Никто не хочет метлой махать. Работают на стройках давно уже гастарбайтеры из Средней Азии. Надо, например, развивать фермерство. Земля тут благодатная. Два урожая снимать можно.
Второе: дать четкий импульс местной власти, в каком направлении ей двигаться. Не распыляться на взяткоемкие проекты. Определиться с политикой. Вычистить чиновничество. Хотя сделать это труднее всего. И третье: строгий контроль за средствами. Все остальное в состоянии решить правоохранительные органы.
КОММЕНТАРИЙ "ИЗВЕСТИЯМ"
Юнус-Бек Евкуров,
глава Республики Ингушетия:
- Мое твердое убеждение, что без тесного сотрудничества местных органов власти с правоохранительными органами ситуацию с ваххабитами не переломить. Здесь поможет открытость власти и силовых структур! Мы делаем упор на профилактику экстремизма и терроризма. Если посмотреть на последние годы, то в разы увеличилось прямое общение с населением, с подозреваемыми в терроризме, с их родственниками. В этом и заключается профилактика. Я лично езжу по селам и говорю со старейшинами. Иногда по два часа с человеком беседую. У нас как - за все отвечает глава тейпа. Если есть с ним контакт, если он поручается за свой род, то можно надеяться, что отсюда терроризм не пойдет. Но есть и такие, про которых говорят: сколько волка ни корми, а он в лес смотрит. Но ведь лучше с таким сначала пообщаться. Дать ему шанс. А уж потом "бить по голове". У ваххабитов сайты, общественные организации, а у нас живое слово. И слово это - правда. Особенный упор в общении я делаю в беседах со вдовами убитых ваххабитов. Надо прервать эту цепочку. Эту месть. Надо оградить этих несчастных женщин от влияния ваххабизма. От призывов мстить. Но с другой стороны, мы широко объявляем по республике, кто замешан в терроризме. По телевизору показываем. В газетах пишем. На недавнем сходе в Али-Юрте был такой разговор. И трех или четырех пособников, которые продукты в лес покупали, нам показали. Конечно, есть и чиновники, которые помогают бандитам. Мы их выявляем. И наказываем. Но очень трудное это дело. Есть и такие, кто помогает под страхом смерти близких и родных. А есть кто за деньги. Но и те и другие одинаково опасны. Лучше раньше прийти и покаяться. Ведь у нас есть списки тех, кто замазан в этом деле. В терроризме. Рано или поздно мы их вычистим!
Читайте также:
