Война в песочнице

Каждый вечер, как у нас передают прогноз погоды, в ливийском телевизоре появляется диктор на фоне карты и с помощью указки разъясняет, насколько продвинулись войска повстанцев. Вместо дневных и ночных температур - количество убитых и раненых. А также маленькие символы танков и пехотинцев. Синие - каддафистов. Красные - революционеров, как они себя называют. Интересно, что мятежники 17 февраля громили именно революционные комитеты, которые создал Каддафи в каждом населенном пункте после победы 40 лет назад. Своим символом революционеры избрали старый флаг королевства Ливия. Так кто они на самом деле - монархисты или контрреволюционеры?

Гражданская война в Ливии набирает обороты. Все больше военной техники на улицах Бенгази - столицы повстанцев. Китайские, японские и корейские джипы срочно, прямо во дворах, переоборудуются в так называемые "насерки". Достаточно в кузове прикрутить треногу с пулеметом. "Насерки" - это в честь президента Египта Насера, который первый массово применил такие "тачанки" в пустыне во время войны с Израилем.

На фронт я поехал на такси. Мы пристроились в колонну с "насерками" и понеслись по пустыне из Бенгази на Запад. Расстояние до Рас-Лануфа - как от Москвы до Воронежа. Но дороги здесь такие классные, что меньше 140 километров в час ездить просто не принято. Сначала мы попали в ливень. Потом началась песчаная буря. Машина была облеплена песком, словно кулич. Это у меня, сидящего в закрытом кузове, песок скрипел только на зубах. А что творилось на открытых платформах "насерок"? Пулеметы, конечно, зачехлили, а вот повстанцы имели довольно жалкий вид.

В Бреге нас остановили для проверки документов. Возле ворот нефтезавода - скопление повстанцев. Каждые три минуты из них выезжают цистерны с бензином. Война войной, а нефтянка работает. Хотя порт Бенгази и другие терминалы на побережье закрыты, бензин едет в цистернах к египетской границе. Экспорт - правда, в сокращенных объемах - продолжается. В Бреге временный пункт выдачи оружия прибывающим добровольцам. Пожилой Юсуф приехал из Бенгази на своем стареньком "Мерседесе". Открывает багажник, а там целый арсенал. От противотанковых гранатометов до пистолетов Макарова. Замечу, что оружие у повстанцев еще советское.

- Это я бойцам привез, если не хватит, - говорит Юсуф.

Получается война с самообслуживанием. Зато кормят здесь бесплатно. Привозят на передовую еще горячий хлеб. Меня, узнав, что я из России, тут же потащили к грузовику и накормили превосходным говяжьим гуляшом. А по трассе стоят люди в форме, останавливают машины и совершенно бесплатно раздают "гуманитарку" - наборы из нехитрых консервов, плавленого сыра, шоколадок и сока. Проверяющий на ломаном английском предупредил, что впереди идет бой и лучше развернуться:

- Все ваши коллеги снимают военные кадры здесь. Мы даже можем пострелять в воздух.

Навстречу ехала "скорая" с ранеными, и мы под шумок проскочили.

Перед Рас-Лануфом я увидел первые следы воздушных налетов - спаленные дотла остовы машин на обочинах. На новеньком черном асфальте еще более черным пятном выделялось место попадания ракеты "воздух- земля". Трупы уже увезли.

Рас-Лануф - не город. Это крупнейший в Ливии нефтеперерабатывающий завод. При нем есть небольшой поселок с двухэтажными панельками, где жили иностранные специалисты. Они еще в феврале уехали. В этих постройках расположились казармы. Утром появилась авиация Каддафи и разбомбила одно из зданий. Нахожу среди бегающих и орущих друг на друга добровольцев доктора в белом халате.

- Сколько убитых, сколько раненых?

- Сегодня ни одного, - говорит доктор Осама Джасви. - Бомба попала в пустой дом. Остальные упали или в море, или в песок.

- А "скорые", которые ехали с фронта?

- Ничего серьезного. Царапины, ушибы. На войне это за ранение не считается.

Нефтеперерабатывающий завод, хоть и не на полную мощность, продолжает работать. Из труб валит дым. Удивительно, это такая большая и удобная мишень, а ни одна бомба здесь не упала. Нечто подобное происходило и в Чечне, и в Ираке. Нефтянка - священная корова. Война кончится, и победителю достанется все.

На трассе возле КПП было шумно. Добровольцы пытались повесить королевский флаг размером с двухкомнатную квартиру сначала на здание, потом на фонарь. На ящиках с патронами стоял оратор. Он кричал что-то на арабском, а толпа с базуками и пулеметами подхватывала и изредка постреливала в знак согласия и от прилива патриотических чувств. Потом подъехали остальные журналисты из именитых изданий. И начались нескончаемые фото- и видеосессии. Если с фотографиями все ясно: достаточно показать два пальца - виктори - и революционный снимок готов, то с видео будет посложнее. И добровольцы стали палить в воздух из всех видов оружия. Я посчитал, что было выпущено в белый свет, как в копеечку, ровно столько пуль, сколько требуется на получасовой бой. Тут один боец увлекся стрельбой, отклонил автомат Калашникова, и пуля скользнула по стволу пулемета соседа по фотосессии, обдав его искрами. А я обернулся и увидел трупы. Трое бойцов лежали в грузовичке, обернутые в одеяла. Видны били только подошвы. .

- No photo! - пригрозил мне здоровый детина в камуфляже, вооруженный до зубов. Грузовичок тем временем отъехал. Оказывается, за каждым журналистом здесь следят. Что снимает, что передает.

- Вот вчера корреспонденты сняли этот завод, а сегодня авиаудар, - рассуждает мой провожатый на чистом английском. - Поэтому вы завод не снимайте. Казармы не снимайте. Снимайте только лица крупным планом. Если они закутаны по самые глаза, естественно... Ведь идет война.

Я хотел ему возразить: неужели Каддафи не знает, что в Рас-Лануфе есть завод. И у его военачальников нет точной карты собственной страны? Но благоразумно промолчал.

Я пытался упросить своего таксиста Насера проехать дальше в Бен-Джавад. Сулил большие деньги. Он ни в какую. Только крутил пальцами у виска. Подъехал запыленный джип со стороны линии обороны. На мое счастье водитель говорил по-английски.

- Все! Бен-Джавад сдали. Каддафи окружил нас танками. Мы прорвали окружение и вышли.

- Есть погибшие?

- Человек пять, не больше.

- Разрушения?

- Небольшие. Население прячется по подвалам. Многие еще с утра покинули город. Но вам туда нельзя. Расстреляют.

Тут я вспомнил, что у меня нет ливийской визы, и решил остаться на территории, подконтрольной повстанцам.

Ливия в глазах советского человека была раем. Заключались многочисленные контракты между СССР и Джамахирией. Наши инженеры, нефтяники ехали туда тысячами на заработки. Обратно привозили холодильники "Розенлев" и невиданные тогда еще кондиционеры. А главное, чеки Внешпосылторга. Я помню восторженные рассказы своей соседки, которая проработала с мужем в Триполи целых три года.

- Какие там магазины! Все сплошь итальянское. Последние модели. А дубленки?

- А какие там дороги!!! - вторил муж. - А какой бензин дешевый!

Все эти представления развеял мой новый ливийский друг Акрам. Революционер и безработный. От былого великолепия остались только дороги.

- Кто такой Каддафи? Был нищим. Сумел сделать переворот, - рассказывает Акрам. - Король у нас старенький был. Его свергнуть было - раз плюнуть!

Акрам учился в СССР на инженера. Объездил всю нашу страну. Хорошо знает русский. Последняя работа - таксист. Но машина сломалась, и он ушел с головой в революцию. Он продолжает рассказ: "Первые три-четыре года при Каддафи было все нормально. А потом он задумал строить социализм. В обмен на помощь из СССР. И как у вас, у нас появились очереди. Этот, как его? Дефицит! В Триполи для иностранцев были созданы все условия. Так же как и в Москве. Я же жил у вас, знаю. А народ на периферии стал жить все хуже и хуже".

Мы прогуливаемся по одной из центральных улиц Бенгази. По выщербленным тротуарам. Всюду - кучи мусора, нестерпимая вонь.

- Мусор ладно, коммунальным службам зарплату сейчас не платят. Ты думаешь, тротуары от революции пострадали? А эти обшарпанные дома? А этот стадион, который строится 25 лет? У нас была лучшая в Африке больница. Сюда в 1970-м король Саудовской Аравии на операцию приезжал. А сейчас ты был в наших больницах? Люди в коридорах лежат. Каддафи довел страну до ручки. Только своим сыновьям и друзьям помогал. И бизнес делать. И страной владеть. А остальной народ обнищал. Самая высокая зарплата сейчас 500-600 динаров (это около 650 долларов). А обычный служащий или учитель получает от силы 100. На это прожить невозможно!

- А что же вы 42 года ждали? Не могли свою революцию пораньше устроить?

- Вся страна была окутана шпионской сетью. Любой анекдот про Каддафи - и ты за решеткой. Призыв к свержению власти - смертная казнь. Это был террор против своего народа. Все боялись даже пукнуть в присутствии портрета Каддафи. И я боялся. Потому что семью надо было кормить. А тут сначала в Тунисе народ сверг диктатора. Потом в Египте. И мы поняли: наш час пробил!

- Некоторые СМИ утверждают, что революция 17 февраля - это дело рук Америки.

- Чушь! Из рук американцев мы бы никогда не взяли свободу. Свобода это наше завоевание. И никто нами не руководил, не руководит и руководить не будет!

- А что будет после победы революции?

- Будет очень хорошо. От каждого города в Триполи съедутся делегаты. Мы созовем вселивийский съезд. Выберем способ правления. Это будет, конечно, демократия. Потом выберем парламент. Потом президента. Все как у людей. Ведь сейчас у нас нет нормальной жизни. Ни хороших ресторанов - одни забегаловки. Ни шикарных магазинов - одни только рынки. Дискотек и тех нет! Откроем для молодежи клубы. Пусть наши дети учат английский язык. Мы - мусульманская страна. Но мы ничего не имеем общего с ваххабитами! Мы за цивилизацию!

- А что будет с Каддафи?

Тут Акрам достал из широких одежд нехилый охотничий нож и провел по горлу:

- Голову ему отрежем и все. Вот этими самыми руками!

Конечно, это мнение всего лишь одного, хоть и видного революционера. Есть и другое мнение. Из Триполи. От том, что на Востоке злобствуют бандиты, что перед журналистами бряцают оружием, а у самих только два с половиной танка. Что жертвы бомбардировок вымышленные, а многодневные бои напоминают легкую разборку из телефильма "Бригада". Но мне не удалось попасть на другую сторону. Ливийской визы мне не дали.

Когда я уже передавал этот материал в Москву, мне позвонил в гостиницу Акрам:

- Мы готовимся к наступлению на Триполи. Возьмем его через четыре дня.

Кстати, в среду из Триполи вылетели три самолета. Один из них приземлился в Каире. На борту был спецпредставитель Каддафи в чине генерал-майора. Ему поручено передать послания главе Высшего военного совета Египта и руководству Лиги арабских государств. Два других, как сообщил глава МИД Италии Франко Фраттини, направлены в Брюссель. Представители Ливии намерены встретиться с высокопоставленными чиновниками ЕС и НАТО.