Источник Агнии Барто

Официальные даты "1906 -1981" выбиты на камне Новодевичьего, однако в действительности Агния Волова приписала себе лишний год, чтобы в голодном, 1924-м устроиться на работу и получать паек для служащих - селедочные головы.

Казалось бы, Барто - вот она, совсем рядом. Из нашего детства, которое было вчера. Меж тем ее собственное детство - вчерашняя революция 1905-го. Аккурат в день рождения Ганны Воловой, только в том же, 1905-м, бомбист Каляев убил генерал-губернатора Москвы, великого князя Сергея Александровича.

Отец Ганны был преуспевающим ветеринарным врачом. По всей вероятности - выкрестом. Имя в своей московской жизни носил - Лев Николаевич и поклонялся тезке, графу Толстому. Будущая Барто прожила на свете почти четыре общих года с великим старцем. На его книгах и воспитывалась.

Советская детская литература - вплоть до Крапивина - была по сути христианской. Агния Барто не исключение. Трудно не заметить, насколько часто в ее стихах встречается слово "душа". "Надя, где твоя душа? - говорит бригада. И орешки шелуша, Надя молвит не спеша: - Для чего же мне душа? Больше всех мне надо?" А помните, где жил Вовка - добрая душа? В Загорске. Бывшем и теперешнем Сергиевом Посаде.

Стихи Барто настолько просты, что до сих пор ведутся споры: была ли она значительным поэтом? Подумаешь: "Наша Таня громко плачет"... Меж тем не случайно эти четыре строчки стали предметом несметного количества пародий. От вульгарного "сдашь бутылки - купишь мяч" до гламурного "не утонет в речке клатч"; от подростковой чернухи в духе Гай Германики ("Мало было неудач - уронила в речку мяч") до краткого гида по мировой философии ("Тихо, Таня, - учит дзен, - мяч покинул мира плен").

Барто создала идеально симметричную конструкцию и заложила ее в сознание многих поколений как матрицу. "Нашу Таню" знают все.

Даже когда Агния Барто пишет про мальчиков, это все-таки преимущественно для девочек.

Мудрый Самуил Маршак, с которым у Барто доходило до открытых конфликтов, универсален. Вечный пацан Сергей Михалков, особой дружбы с Барто, по свидетельству его сына Никиты, не водивший, говорил с миром от имени мальчишек. Психоделика, подписанная псевдонимом "Корней Чуковский", вообще, по-моему, рассчитана на зрелый интеллект.

Кстати, в известной кампании борьбы с "чуковщиной" отметилась и Барто. Детская литература разжигала страсти не по-детски...

Барто - это поэзия девичья, если хотите - девчачья. Предельно женственная: юбочки, ленточки, "у москвички - две косички, у узбечки - двадцать пять". Нежная - по отношению к мамам, старикам, малышам. Сентиментальная: "Все равно его не брошу, потому что он хороший" - лозунг девочек любого возраста...

Даже сатира, чей воспитательный эффект детские поэты ценили весьма высоко, больше удавалась Барто в "женских" сюжетах. Какой-нибудь Копейкин ("Что ты мне за это дашь?") или "странный мальчик по прозванью Напоказ" - это только схема отрицательной поведенческой модели с последующим ее разоблачением. А лентяйка Катя, начинающая стерва Любочка, две санитарки, четко распределившие обязанности ("Тамара лечит, я реву"), болтунья Лида ("драмкружок, кружок по фото") всем нам - как давние подружки. Вот-вот столкнешься с ними на "Одноклассниках.ру". Девочки взрослеют - Барто не устаревает. "Без конца вздыхала Клава: - Если б я была кудрява..." Тут, конечно, Пушкин слышится, но еще и "почему они не вьются у порядочных людей?".

Стихи Барто - это сугубо женское представление о мировой гармонии. И чисто женское стремление к таковой.

Мальчишкам необходимо разобрать мир по винтику, чтобы посмотреть, как он устроен. Девочки приходят и возвращают все на свои места. Мальчишки действуют как захочется, девочки твердо знают, как надо.

Барто - очень правильная, и ее "морализаторство" при воспитании мальчиков вряд ли пригодно, зато для становления девочек абсолютно незаменимо.

Сама Агния Барто растила и сына, и дочку. Старшему, Гарику, к началу войны исполнилось четырнадцать. Вместе с мамой, отчимом, ученым-энергетиком, и младшей сестрой Таней он уехал в эвакуацию - в Свердловск. (Там Барто свела знакомство с Павлом Бажовым и получила специальность токаря второго разряда.)

В 1944-м семья вернулась. За несколько дней до Победы 18-летний Гарик катался на велосипеде по родному Лаврушинскому переулку, попал под грузовик, умер мгновенно...

Женская природа Барто не позволила ей ни закрыться, ни озлобиться. В 1947-м появилась поэма про детдом "Звенигород". В середине 60-х возникла программа "Найти человека" на "Маяке": дети и родители, разлученные войной, искали друг друга по ничтожным приметам, крохотным обрывкам: родинка на плече, собаку звали Джульбарсом, деревья были большие...

Собирать эти крохотки с женской скрупулезностью и горьким опытом взялась Барто. 927 семей в России любят ее не только за книжки - они обязаны автору "Нашей Тани" своим воссоединением.

Барто - из того времени, когда детей любили без материального стимулирования. Заботились об отдельном ребенке, а не о росте детского поголовья в целом. Вот безмятежный довоенный "Подкидыш" (авторство сценария Барто поделила с Риной Зеленой, а тараторка-домработница, впоследствии сыгранная Зеленой, жила в доме Барто). Фильм про то, как в стране не хватает сирот. На одну заблудившуюся девочку - сразу столько охотников.

Ну, давайте, расскажите мне, что все это лакировка действительности не хуже "Кубанских казаков". А я спрошу вас, у какого поэта повернется сегодня язык сочинить песенку "В нашем городе большом каждый ласков с малышом". И во что превратят современные сценаристы сюжет о малолетней Наташке, которая звонит в дверь к одинокому холостяку... Заодно представьте: "шумная, веселая, весенняя Москва" начала XXI века и школьницы с прыгалками. Тут прохожим не пройти, тут парковка на пути - вот как теперь читаются самые знаменитые строчки Барто.

Агния Барто родилась в России, жила в СССР и являет собой счастливое доказательство: у лучшего советского всегда настоящие русские корни.

Бояться советского, тем паче проклинать его - глупо. Мы торчим сегодня посреди пересохшей пустыни. Знаем, что есть земля, где текут чистые реки и стоят полные до краев озера. Эта земля - старая Россия. Но одним рывком туда не добраться, сил не хватит. Рядом колодец - маленький, советский. Вроде бы очевидно: давайте оттуда водички напьемся и двинемся дальше. Нам говорят: нельзя, колодец отравлен, начнется помутнение рассудка, собьемся с дороги, забредем не туда. А мы отвечаем: нас в детстве поили из этого источника, и ничего, не самые плохие люди выросли.

Спасибо многим - и Агнии Львовне Барто не в последнюю очередь.