Наследница Плисецкой
известия: Голова порой не кружится от такого успеха - в Лондоне, Париже, Нью-Йорке, Москве?
наталья осипова: Совсем нет. В балете я пока, наверное, ничего не сделала. У меня все впереди. И дай бог, чтобы получилось. Если у меня что-то выходит, то мне страшно: я понимаю, что планку мне придется ставить еще выше.
и: Вам хочется, чтобы вас все любили?
осипова: Хотят все, но это неправильно. Если выходишь на сцену с открытой душой и с настроением: "Любите меня, у меня все так замечательно!" и получаешь негативный заряд, то тебе становится очень больно. Я настраиваюсь иначе: если в зале хотя бы пять человек счастливы видеть меня, то это уже победа.
и: В чем оно, балетное счастье?
осипова: Для меня балет и жизнь неразделимы. Наверное, когда я стану семейным человеком, мое отношение изменится. Пока этого не произошло. И я получаю удовольствие каждый день - от репетиций, от того, что у меня получается. Ну а самое большое счастье - сам спектакль.
и: Вы патриотка Большого?
осипова: Я в нем выросла, прикипела к нему. В Большом - мои сердце и душа.
и: С педагогом конфликтов не возникает?
осипова: Я обожаю своего педагога Марину Викторовну Кондратьеву. Она человек творческий. Мы с ней часто спорим о том, какой должна быть моя героиня. Умная и тактичная, она поняла: если она мне что-то скажет, а я этого сразу не приму, то через два дня я пойму, что Марина Викторовна права.
и: Вам удалось найти баланс между классикой и модерном?
осипова: Мне интересно и то, и другое. Я ни от чего не отрекаюсь. Неправильно танцевать в XXI веке одну классику. Время бежит, а кругом столько всего захватывающего. И я боюсь многого не успеть, опоздать.
и: Есть ли в балете место для импровизации?
осипова: Всегда есть - особенно в спектаклях игровых. Конечно, в "Раймонде" или в "Лебедином" не выйдешь и не начнешь импровизировать вариации. Но когда много актерской игры, можно что-то себе позволить.
и: Техника в балете совершила поразительный скачок, а про артистизм того же не скажешь.
осипова: Сейчас такое время, когда начинает превалировать техника - накрутить больше пируэтов, выше прыгнуть. Я считаю, что надо использовать всю технику только для раскрытия образа. И это невозможно без виртуозности в таких балетах, как "Дон Кихот" или "Пламя Парижа".
и: Так или иначе, большой балериной может быть только большая личность - как, например, Майя Плисецкая?
осипова: Личность в балете - главное. Люди пустые, которым нечего сказать, - как бы они потрясающе ни танцевали - на сцене неинтересны.
и: Кто из литературных и исторических героинь вам ближе?
осипова: У меня отношение к ним меняется. Два года назад мне очень хотелось станцевать Жанну д'Арк. Сейчас мне гораздо интереснее быть Наташей Ростовой. Или вдруг решу изобразить Эдит Пиаф. Я все больше становлюсь женщиной, но мне не хочется расставаться с юностью. И когда мне говорят: "Наташа, ты должна быть женственнее на сцене", я отношусь к этому отрицательно. Мне еще хочется "походить в девушках". Хотя недавно я мечтала изображать зрелых героинь с тяжелой долей, а сейчас - нет.
и: Почему балеринами всегда увлекались как великие поэты, так и члены царской семьи? "Мои богини!" - обращался к ним Пушкин.
осипова: Иногда говорят, что актриса - больше, чем женщина. Мне кажется, что балерина - еще больше, чем актриса. В глазах публики она красавица на сцене - удивительный, потрясающий и недостижимый идеал. Хотя, увидев балерину в жизни, можно и разочароваться - она совсем не такая, как в театре.
и: Влюбленность окрыляет на сцене?
осипова: По-разному. Иногда романтические эмоции подстегивают, и у тебя все получается еще лучше. Но, как понимаете, в делах амурных бывают и проблемы. Тогда нервничаешь, и это очень мешает.
и: Какую самую большую глупость вы совершили?
осипова: Наверное, самая большая - не слушать родителей. Потом все равно понимаешь, что они оказываются правы. Но интереснее вначале сделать по-своему, понять, что не права, попереживать - и идти дальше.
и: Как вы относитесь к плохим рецензиям? Они вас ранят?
осипова: Когда была маленькой, ранили. Мне всегда обидно, когда очень жестко кого-то критикуют. Лучше тогда не читать.
и: Один русско-американский критик после вашего выступления в "Метрополитен-опере" сожалел, что вы идете по пути эксплуатации своих эффектных природных данных и стремитесь поразить зрителей высоким прыжком и количеством пируэтов.
осипова: Честно говоря, я совсем не стремлюсь эксплуатировать свои данные. У меня просто есть прыжок, и я его никуда спрятать не могу.
Мужские балеты для женщин
"Отражения" - третий балетный проект креативного продюсера Сергея Даниляна. В первом - "Короли танца" - он провез по России танцовщиков мирового уровня. Во втором - "Диана Вишнева. Красота в движении" - представил во всей красе приму-балерину Мариинского театра. В "Отражениях", где из шести участниц проекта лишь Наталья Осипова и Полина Семионова претендуют на статус звезд, ставка была сделана на хореографов. В списке авторов фигурируют всемирно известные Джордж Баланчин, Начо Дуато, Мауро Бигонцетти и выходящий на лидирующие позиции Йорма Эло. Проблема в том, что за исключением Баланчина эти хореографы - участники проекта для женщин - женщин не любят. Речь в данном случае не о сексуальной ориентации, хотя в телесном искусстве балета она просматривается как нигде. А о восхищении женской красотой и умении его материализовать.
Открывшую вечер Remansos - романтическую композицию для ширмы, розы и ансамбля - Начо Дуато поначалу предназначил для трио танцовщиков. Потом присочинил часть для балерин. Но естественности и свободы, которой пронизан каждый такт мужского раздела, не достиг и вполовину. Мастер драматических эффектов Мауро Бигонцетти, создавший для проекта балет Сinque ("Пять") и дуэт "Серенада", в чистом танце следует рецептам современных кинодраматургов. Тех, кто пишет брутальный сценарий из двух десятков слов и конструкций. Нежные танцовщицы отважно бросаются в этот омут. Но выплывает лишь Наталья Осипова, органичная в такого рода хореографии. Впрочем, и задействованные в "Отражениях" дамы-постановщики не слишком уважают свой пол. Например, канадка Азур Бартон ("Думка" на музыку Чайковского для Екатерины Шипулиной) квинтэссенцией женственности считает финальный стриптиз. А американка Люсинда Чайлдс ("Из книги гармонии" для Анастасии Сташкевич) - сентиментальность на грани слащавости.
На этом фоне абсолютным чемпионом смотрится Джордж Баланчин. В искрящемся юмором "Па де труа" на музыку Глинки женщина действительно венец творения. Причем эту искусную вещицу, сочиненную полсотни лет назад, мистер Би в шедеврах не числил. Балет, что называется, для кассы. Просто хореограф так мыслил: Бог творит, женщина вдохновляет, мужчина делает. Девиз замечательный, но для большинства современных мастеров малопонятный.
Светлана Наборщикова
