Пограничное состояние
В минувшие выходные Южная Осетия скорбела о своих погибших в пятидневной грузино-осетинской войне. Ровно два года назад Россия пришла на помощь и изгнала грузинских агрессоров. В соответствии с межгосударственными договоренностями покой жителей независимой Южной Осетии теперь охраняют российские пограничники и пара наших военных баз. Если посмотреть на карту, то грузинские села перемешаны с осетинскими. В некоторых местах новая государственная граница Южной Осетии и Грузии прошла, разделяя села, семьи и человеческие судьбы. Наш обозреватель Юрий Снегирёв побывал в селах по обе стороны рубежа и поговорил с их жителями.
Мой путь лежал в село Синагур. Именно путь, потому что дорогой это скопление камней на высоте птичьего полета назвать нельзя. Даже в советское время дорога эта считалась запасной и асфальт на ней не был предусмотрен. Из Цхинвала в Синагур все ездили по хорошей трассе через Грузию. Хотя тогда здесь все вокруг и было Грузией.
Наша "Нива" кряхтела всеми своими подвесками, но везла к главе администрации Синагурского сельсовета Льву Гагиеву. Он ждал меня возле небольшого домика с железной дверью. В домике две комнаты. Направо милиция. Налево администрация. На столах телефоны с черными антеннами. Связь здесь только сотовая, грузинская. Мобильники здесь не ловят, а только такие вот старинные аппараты с трубкой на витом проводе и громоздким аккумулятором.
- Здесь кругом грузины живут. В Синагуре 19 дворов, и только в двух из них хозяева осетины. В Джалабете 43 двора. Все грузинские. А чтобы попасть в Джалабет надо проехать через госграницу. По дороге грузинское село Переви. Я уже семь лет как глава администрации нескольких сел. Так вот, четыре года в своем подопечном селе Джалабет не был. Перевские меня не пускали, - вздыхает худенький глава администрации.
Почему люди не летают как бабочки?
Где Грузия, где Осетия, знают только пограничники. Мы встали на посту. Кругом горы, бабочки летают. А нашу машину дальше, в село Джалабет, не пускают.
- У вас паспорт российский. Вам на территорию Грузии въезд только через пропускной пункт Верхний Ларс, - сообщил мне сержант и махнул рукой куда-то на север, километров за 200. - А у вас паспорта местные, - это уже к водителю и Льву. - Можете проходить. Машину я тоже не пущу. На ней номера российские.
- А как же мне, российскому гражданину, попасть в Джалабет? - удивился я.
- Пока никак. Скоро дорогу проложат объездную. Вот по ней и поедете...
Мы приуныли. Но пограничное начальство вошло в положение журналиста "Известий". После согласований нам дали сопровождающего, капитана Диму.
- Значит, так, - сообщил мне Дима. - На грузинской территории никаких съемок. Проедем в Джалабет - там пожалуйста.
Шлагбаум поднялся. Грузинская земля нас встретила теми же горами и теми же бабочками. Хорошо им - летают куда хотят. Какой-то грузин чинил трактор. А когда мы подъехали к мосту через горную речушку, Лев встрепенулся:
- Вот видите эти два дома? Они тоже наши, осетинские. И мост наш. Граница тут такую загогулину делает... Так что, тут тоже посты устанавливать?
Капитан только пожал плечами.
Показалось село. Дома здесь были точно такие же, как в Синагуре. И заборы покосившиеся. Война прошла стороной. Линия фронта находилась километров на 20 восточнее. А в Переви был глубокий грузинский тыл. В тени грецкого ореха - кто на лавочке, а кто просто на корточках - сидели и курили мужики. Они все как один повернули головы вслед нашей российской "Ниве". Я понял, что надо действовать:
- Капитан, остановимся у ларька! Я пить хочу!
Капитан опять пожал плечами, и мы остановились. В ларьке, который был частью грузинского дома, продавались исключительно грузинские товары. Все: от вина, спичек, кукурузных палочек и жвачки.
Продавщица Нанули понимала по-русски и охотно принимала рубли.
- Пить хотите? "Боржоми" возьмите!
Несмотря на запрещения господина Онищенко, я взял холодный "Боржоми" в стеклянных бутылках. И еще бутылку "Киндзмараули".
Вино обошлось в 200 рублей. Пять бутылок "Боржоми" в 150. Это я потом узнал, что Нанули надула меня в два раза. Но выбирать не приходилось. К покупателям вышел Яша - хозяин дома и собственного предприятия.
- Как живете? - только и успел спросить его.
- А как можно жить на оккупированной территории? Дорога в Грузию идет через российский блокпост. Бывают проблемы с товаром. Сейчас сам не знаю, будет новый завоз или нет...
"Нива" нервно просигналила. Надо было ехать.
Уже в машине Лев пояснил мне, что российский рубль обожаем в этих местах ничуть не меньше грузинского лари.
- У всех родственники. И в России, и здесь. Да и пенсию многие получают у трех государств. В России около 3 тысяч рублей, в Южной Осетии 560 рублей, в Грузии - от 40 до 90 лари. Потому как имеют тройное гражданство...
Еще я узнал, что местные грузины получают от Саакашвили компенсацию "за проживание на временно оккупированной территории". Цифры рознятся: от 30 до 100 лари ежемесячно. Поэтому грузины хоть и ворчат на пограничников, но втайне надеются, что они отсюда не уйдут. А то оснований у Саакашвили прибавку платить не будет.
Пограничники действительно отсюда уходить не собираются. Неподалеку дагестанская бригада строит трехэтажный жилой дом и офис. Так теперь выглядит современная пограничная застава. Первые такие комплексы откроются уже в сентябре. Квартиры тут рассчитаны на семейных - "двушки" и "трешки". С традиционным бичом всех семейных военных - бесквартирьем - будет покончено. Количество квартир соответствует штатным единицам заставы...
Все ушли на сенокос
Село Джалабет, в которое я так стремился, оказалось пустым. Все ушли на сенокос: кто на соседний косогор, а кто и в Грузию. На лавочке отдыхал от полуденного зноя дед Виссарион. Недавно он схоронил жену. И теперь целыми днями глядит на пустынную улицу и тяжело вздыхает. Дед Виссарион начисто забыл русский язык. А может, он его и не знал. Зачем сельскому животноводу падежи и предлоги учить? Понадобился переводчик. Выяснилось, что у Виссариона Бахторидзе дочка и двое сыновей в Грузии живут. Два года к дедушке не приезжали. Сначала война была, потом граница. Скоро он не вытерпит разлуки и сам поедет к ним.
Мимо прошагал пограничный дозор с собакой. Дед им заулыбался.
- Как к пограничникам относитесь?
- Хорошо!
Что он мог ответить в таком окружении? Уже потом, в другом селе, ко мне подходили грузины и честно признавались, что больно переживают разлуку с родиной, но войну затеял Саакашвили. И сейчас очень трудный период. Приходится жить между двух огней.
- Почему ваши танки не дошли до Тбилиси? - спросил меня один такой грузинский аноним с седыми усами и хитрым взглядом. - Что, солярка кончилась? Мы бы вам подлили. Сейчас бы не было проблем, если бы тогда Мишико свалили.
Саакашвили велел ничего не подписывать
А проблемы назревают. Об этом мне рассказал полпред президента Южной Осетии по постконфликтному урегулированию Борис Чочиев:
- Мы уже 12 раундов переговоров в Женеве провели. Не желает грузинская сторона подписывать документ о неприменении огня в этом конфликте. Грузинская сторона глядит в рот американским представителям во главе с Филиппом Гордоном. Тот уже заявил, что грузины никогда не подпишут этого документа. Они и не подписывают. То же самое происходило перед войной. Отказались подписывать грузины такой же документ в рамках Смешанной контрольной комиссии. Дальше вы знаете что было. А вспомните Теймураза Якобашвили, который с грузинской стороны отвечал за урегулирование. Он же смылся за 40 минут до войны, хотя пообещал что 8 августа начнутся переговоры. На его руках кровь. Разве можно с таким человеком дело иметь? Если грузины документ не подпишут, то мы будем думать о выходе из женевских дискуссий.
...Раньше здесь находился цхинвальский штаб российских миротворцев. Плац, казармы, солдатская баня. Миротворческая операция закончилась, и сюда въехали российские пограничники. Кабинет начальника пограничного управления ФСБ России Александра Мурзина раньше занимал как раз Теймураз Якобашвили. Но это никак не влияет на работу ведомства.
Александр Михайлович, как и любой пограничник, немногословен. Но на мой вопрос о возможной агрессии успокоил меня:
- Мы имеем достаточно сил, чтобы продержаться до прихода дивизий из России, если что-то случится. За полтора года, которые мы здесь, произведено 200 задержаний нарушителей государственной границы. Нарушают в основном по бытовым причинам. Поиск скота и так далее. Так что не волнуйтесь.
Но вернемся на границу. Мимо проехала воловья двуколка с копной сена. Солнце садилось, и сельчане - грузины и осетины - потянулись домой. Место схода - самодельная беседка под раскидистым платаном. На пеньке появился грузинский коньяк, шоколадка, бутылка "Боржоми". Подошли начальник отдела милиции Рагим Джуссоев, два охотника, три косаря и еще двое дедушек.
- Как криминогенная обстановка? - спрашиваю Джуссоева, который по случаю выходного в штатском.
- Ситуация спокойная, да сенокос все испортил. Грузины приходят косить в Осетию. Говорят, что это их участки. А это наши участки! Мы их выдворяем обратно. А они опять возвращаются. Пограничники их пропускают, потому что паспорта есть.
В соседних районах Грузии сейчас недостаток воды для полива. Вода-то шла отсюда. А Осетия перекрыла мелиоративные каналы. В ответ на то, что Грузия перекрыла подачу электроэнергии и газа в Ленингорский район. Такой вот обмен любезностями.
Рядом стояли и курили два друга. Охотник Леонид Танделов и косарь Важа Шукакидзе. Осетин и грузин. Учились в одном классе. Когда началась война, Леня пошел в осетинское ополчение. Важа никуда не пошел. Повестки из грузинского военкомата рвал. А когда за ним пришли, убежал в горы.
- Мы люди простые. Политикой не интересуемся, - говорит Важа. - Мы здесь жили и будем жить. А куда идти?
У Важи красивый грузинский загранпаспорт. На каждой странице вместо водяных знаков вид старого Тбилиси. А на последней - карта Грузии с соседними странами. Это, наверное, чтобы американский пограничник знал, где находится Грузия. Недавно грузинские власти Важу звали переехать. В специально отстроенный поселок для грузинских беженцев из Осетии. Обещали 12 тысяч долларов подъемных. На деньги Важа не польстился. Косит траву в Осетии. Уверяет, что она здесь сочнее.
Тут нас всех позвали к пеньку. Тосты поднимали традиционные: за Бога (всегда первый тост), за мир и согласие, за Россию, которая освободила и дала этот самый мир и согласие. На обратном пути хозяйственный глава администрации Лев вышел из машины и прикидывал, где лучше установить шлагбаум возле двух осетинских домов в грузинском селе Переви.
Российские пограничники несут службу в Южной Осетии (на фото)
У Важи Шукакидзе - грузинский загранпаспорт. Только никуда уезжать из родной деревни он не собирается
