Автомат для бритья

Андрей Бильжо. Карикатуры в тему

На Х Лихачевских чтениях в Санкт-Петербурге, где дебатировались глобализация, информационные потоки и прочее, журналист Сусанна Альперина рассказала историю про свою американскую подругу. Та, как зловредная частная собственница, возмущалась приватизацией русским языком английских слов. Приватизацией беспардонной, даже молодеческой и абсолютно бесплатной. Ей жалко отдавать в чужие руки такие родные прекрасные английские слова. Они же не сироты! Это мы своих сирот легко сдаем за море. А там есть скупердяи - словечка зимой не выпросишь, чтоб согреться и на ночлег устроиться. "Почему вы взяли наше слово "ресепшн", - возмущалась подруга. - Придумайте свое!"

Придумать, кстати, оказалось непросто, когда мы в кулуарах за это взялись. "Приемное отделение" отдает больницей. "Регистрация" - загсом. "Служба гостеприимства" - лицемерием. Можно пойти советским путем: обозвать фанерный прилавок с унылой теткой за ним "Хозяюшка". Но мы-то знаем, что "ресепшн" - это не просто проверка паспортов, табличка "Мест нет" и занесение фамилий в амбарную книгу. Это улыбчивая девушка. Это участие и внимание. Это часы, которые показывают время мировых столиц. Время! Мировых! Столиц! Сколько там в Токио? В Токио полночь - и хрупкая гейша, цокая, спешит по вызову. А Бангкок вообще никогда не спит. А Лондон! А Париж! Как же не впитать это чудесное слово вместе с тихой фоновой музыкой и видом на Эйфелеву башню?

Это сейчас нам черт не брат, колесим по миру, мир уже не знает, куда от нас прятаться: шумливых, не больно веселых, но часто навеселе. А "ресепшн" уже прижилось в нашем языке - чудовищное слово с оттенком первобытного советского восторга перед гостиницей, куда можно прийти и поселиться.

Не стану повторять общих мест, мол, кто придумал понятие, того и тапки. Слово "спутник" действительно вошло в ряд языков, был, представьте, даже тамошний ансамбль "The Sputniks", передово бренчал на электрических гитарах, которых у нас и в помине не было. А в Латинской Америке появился "Los Sputniks", распевавший что-то уже в 1958 году! Наши нынешние идеи модернизации, кстати, еще и от тоски по чему-нибудь передовому из России. Поднадоело как-то: мы им все баню, водку, пропан и лосось.

А они нам сколько всего: компьютер, интернет, джипиэс, эсэмэс, стринги, пати, препати и афтепати...

Русский язык всего этого уже навпитывал столько, что ревнители в волнении: а выдержит ли он? Останется ли русским? Сколько еще способна переварить Россия, чтобы остаться самобытной? Хватит ли ее ресурса?

Им забавно ответила доктор психологии Лидия Матвеева: "Ресурса хватит, у нас коллективное бессознательное очень мощное, тысячи лет формировалось. Знаете, если человек приезжает в Россию жить по каким-то там своим правилам, то через третье поколение становится таким же пьяницей, как любой русский".

Это радует, конечно, но ведь прежде не было такого давления "своих правил". Глобализация - штука жесткая. Веселые отечественные рекламщики, которые подряжались адаптировать ролики мировых брендов под наш менталитет, отступили в унынии: в их услугах не нуждаются. Ну, Аршавин еще сгодится жажду утолять, но только тогда, когда добьется глобального успеха. Встанет в один ряд. Политический консультант и человек с тысячей карманов Анатолий Вассерман заметил, что, несмотря на явное снижение эффективности конкретной рекламы, "производители и глобальные рекламные агентства вместо того, чтобы подстраиваться под вкусы аудитории, подстраивают аудиторию под себя. При этом растет стратегическая эффективность рекламы". Никто не намерен адаптировать ролики, адаптировать будем головы, буйны наши головушки, которые уже с утра до вечера стригут под единый мировой стандарт: "Глобальные информационные потоки сейчас действуют примерно как автомат для бритья из классического анекдота, когда изобретателю такого автомата сказали, мол, у всех же лица разные. Он ответил: первый раз разные".

Китайцы, поскольку народ еще более наособицу очерченный, чем мы, поступают так: все, что касается технологий, железяк и софтов, давай сюда, а вот "Роллинг стоунз" не пустим. Уже появился термин "Великая китайская интернет-стена" - ограничения на глобальное стандартное "бритье" они вводят не стесняясь, ни на кого не оглядываясь. Что-то такое в себе берегут. Конечно, у ряда товарищей ответ готов: берегут отсталую идеологию и тоталитарную властную вертикаль. Не без этого. Но, мне кажется, они интуитивно берегут и равновесие мира, диалектику его развития, когда с одной стороны напирает стандарт поведения и пользования, гамбургеры и чипсы, единая платформа, унифицированный язык, бренд и тренд, а с другой - дудук. Церковь в Уборах. Пирожок с зеленым луком и яйцом. Хокку про крик обезьяны. Изогнутые деревья среди водопадов - я думал, что на картине - Аркадия, придуманная странными, накурившимися волшебного табаку китайскими художниками. А это реальный пейзаж провинции Сычуань, если ехать с горы Линъюньшань, где высечен самый высокий Будда, на священную гору Эмэйшань.

А потом... Кризис как-то прояснил, что внутри глобализации есть конкретное надувалово. Наши "новые русские", конечно, и без этого знали, что покупать нужно такие же галстуки, но за углом, где они в десять раз дороже. Но куча зеленых бумажек, которые оплачивают пустоту (или, модно выражаясь, смыслы), теперь нависает над миром почище вулкана Эйяфьятлайокудль. Откуда они? Из одного из ваших карманов. Помните, вы покупали одеколон за сорок евро? Так его себестоимость - евро-полтора. А остальное - дизайнер, бренд, мода, шумиха, реклама. Общественное мнение, мол, теперь надо так пахнуть, а не иначе. Еще и гоняют тех, кто пахнет иначе, позорят в модных журналах... Скажете: это все мелочи и издержки в целом полезной глобализации. Да и бороться с ней - ну как с явлением природы. Толку немного. Допустим. Но в ситуации, когда все индивидуальное, подлинное, прочное, имеющее историю и нравственную основу заменяется стандартным, быстрорастворимым и одноразовым, происходят большие сдвиги в психологии человека. Человек защищается!

Ректор питерского Гуманитарного университета Александр Запесоцкий, который за основы и устои выступает часто и на том премного себе нажил критиков, припомнил в ходе дискуссии историю с созданием в Казани отдельного мусульманского такси, без панибратства, радио "Шансон" и обдираловки. "Почему оно понадобилось?.. Потому что для мусульманина жить вот в том, что насаждает сегодня наше телевидение, совершенно невозможно... Россия на протяжении многих веков была центром притяжения для людей разных культур, разного вероисповедания, разного отношения к жизни, разных национальностей. И сюда шли, как когда-то шли варвары в Древний Рим. Когда варвары приходили в Рим, они склоняли голову перед величием - не военной силы, не легионов, а перед величием культуры, перед архитектурой. В Россию на протяжении сотен лет шли так же. Сейчас в Россию так не идут".

...Знаете, как по-хорватски "аэропорт"? Зрачна лука. Зрак - это "воздух", слово у нас сохранилось корнями в "прозрачный", "зрачок". Лука - "гавань", "изгиб берега", "у Лукоморья дуб зеленый". Воздушная гавань. Красиво. Как в сказке "Летучий корабль". В тихих славянских странах так много сохранено из прекрасного нашего праязыка.

Но мы-то не тихие. Мы собираемся опять догнать и перегнать, рвануть, успеть! Лев Аннинский как-то заметил: "Хотите остаться в границах Серпуховского княжества - сохраняйте язык нетронутым. И наоборот. Сейчас и мы, и язык насыщены заимствованиями, все бурлит, приживается, отторгается... Но мы живы, мы развиваемся! Выбирайте, вам куда? В Серпухов, в великую страну, в глобальный мир?" А нельзя и туда, и туда? Нельзя? Ну, я подумаю, куда мне. Главное, чтоб не к автомату для бритья.