По следу
В День защитника Отечества я, капитан запаса медицинской службы, посетил "Уголок дедушки Дурова". Пошел я туда со своим маленьким внуком Егором - большим защитником зверей. Он, дорогой читатель, так их любит, что перестал есть все мясокурорыбное. Сидя за семейным воскресным столом и показывая пальчиком на невегетарианские блюда, он ставит перед тремя поколениями домочадцев жесткий и прямой вопрос: "Это кого убили?"
Густой запах "дедушкиного уголка" извлек из уголков моей памяти следы, оставленные в ней представителями фауны.
Черепаха. Свою черепаху Читу я любил непонятно за что. Она была поразительно тупой. Пересекая комнату, она упиралась в стену, продолжая упорно загребать лапами до тех пор, пока ее не разворачивали в противоположную сторону. Однажды летом на даче я наблюдал за тем, как она самозабвенно пожирает клевер. В приливе любви я поднес Читу к губам, чтобы ее поцеловать. Острая боль пронзила мою нижнюю губу, и Чита повисла на ней. Она ответила мне взаимностью.
Дальше - калейдоскоп. Впереди бежала бабушка, за ней я, поддерживая черепаху, плотно сомкнувшую свои челюсти на моей губе. А за мной бежали любопытные веселящиеся жестокие дети. Деревенский фельдшер сказал: "У черепах мертвая хватка". Он заткнул моей любимой ноздри, и она разжала свой треугольный пассатижеподобный ротик, в котором мелькнул окровавленный розовый язычок. Потом мне сделали укол от бешенства. Можешь ли ты, дорогой читатель, представить себе бешеную черепаху? А деревенский фельдшер мог. На моей нижней губе долго еще белел треугольный след.
Спустя несколько месяцев Чита вдруг исчезла из городской квартиры. Тщетно ее искали все и везде. Через год, когда зачем-то отодвинули холодильник "ЗИЛ", обнаружили уткнувшийся в угол панцирь с высохшей в нем Читой. Вот такой получился смертельный уголок.
Попугай. Попугай залетал в мою жизнь через открытую форточку дважды.
Первый раз он сменил покончившую с собой Читу. Я купил ему клетку и - по совету одного юнната - подругу. Ворковала пара недолго. Сначала я обнаружил труп одного, а через два дня и другого пернатого. Попугай был голубой и, возможно, он нуждался в другом партнере, но я об этом тогда ничего не знал, дорогой читатель, да и ты, я думаю, тоже.
Второй раз эта птица влетела в мой дом спустя десятилетия. Я тогда заканчивал работу над кандидатской. Ее только что напечатанные и готовые к переплету главы были аккуратно разложены на моем столе. Когда я вошел в квартиру и подошел к столу, то остолбенел. Машинописные страницы были уделаны птичьим пометом. Я поднял глаза вверх и увидел зеленый глазастый комочек на книжной полке. Маленький, а нагадил, как стая чаек. Попугай несколько секунд смотрел на меня, потом сделал круг почета по комнате и вылетел в открытую форточку. "На кого работаете?" - хотелось его спросить. Но его и след простыл. Впрочем, след остался на моей диссертации.
Рыбки. Рыбки мне всегда нравились. Это - подводные бабочки. А бабочек я особенно люблю.
Утром, после бурного празднования моего 50-летия, я заканчивал просмотр сна с водной тематикой. Это понятно каждому даже иногда выпивающему гражданину. Проснулся я, однако, от странного звука. С тревожным любопытством вылез из постели и, перешагивая через подарочные коробки с бессмысленными предметами, с больной головой и сухостью во рту, побрел на звук. Войдя в гостиную, я испытал шок. На полу стоял аквариум, в котором плескались рыбки. Как они оказались в моем доме?! Я, конечно, не все отчетливо помнил, но этот подарок я запомнил бы точно. В полные 50 лет я чувствовал себя полным кретином.
Днем мне позвонил мой сын: "Привет, как дела, пап?" "Все нормально, но... представляешь, какие-то идиоты подарили мне аквариум с рыбками". Пауза. "Пап, это мы тебе подарили". Мой сын со своей женой, когда меня не было дома, привез аквариум с рыбками. Они искренне хотели мне сделать приятное. А я? Чувство неловкости и вины перед ними живет во мне до сих пор. Остался след.
Ну, будь здоров, дорогой читатель, и держи себя в руках, когда общаешься с представителями животного мира.
