Первая московская хрущевка жива-здорова
"Панелька", "картонка", он же лагутенковский дом, он же ОКПД (образец крупнопанельного домостроения). Москвичи снисходительно называют дом хрущевкой, а сами жильцы презрительно именуют "хрущобой". Мало кто знает, но в двух минутах ходьбы от метро "Академическая", на улице, названной в честь испанского коммуниста Хулиана Гримау, стоит цела-целехонька первая хрущевка Москвы.
Дом 16. Аккуратный дворик с фонтаном и беседкой. Кусты сирени и обширные газоны. Новенькие лестницы возле подъезда и удобные пандусы для инвалидов. Антураж не вяжется с привычным представлением о самом аскетичном типе жилища второй половины XX века. Несколько лет назад тут сделали косметический ремонт. Покрасили фасад, вымостили лестницы новыми плитами, расставили ограды и привели в порядок четыре имеющихся подъезда.
- Тесно, но жить можно, - констатирует бизнесмен Сергей из второго подъезда.
Дома радостные и светлые, неповторимо разнообразные
Как и большинство его соседей, в легендарную хрущевку Сергей вселился относительно недавно. Говорит, стоила она недорого, и метро близко. Из первых поселенцев почти никого не осталось. Одни квартиру продали, другие обзавелись новым жильем, а квартиру в этом доме сдают - в основном приезжим, что сразу сказывается на атмосфере. Народ здесь нелюдимый. И об истории дома ничего не знает. Памятником архитектуры свое строение не считают. Наоборот, мечтают о том, что его когда-нибудь снесут.
Ждет и пенсионерка Светлана Петровна, вынужденная регулярно навещать в этом доме свою больную сестру.
- Мусор выносим на улицу. Слышимость отвратная. Каждый скрип разносится по соседним квартирам.
Изначально все должно было быть иначе. В 1952 году был объявлен конкурс на лучший фасад крупнопанельного дома. Представленные проекты не имели ничего общего с будущими хрущевками - портики, колоннады и даже скульптуры на крышах. В сопроводительном письме к проекту своей мастерской академик Иван Жолтовский писал: "Широкие улицы, застроенные свободно стоящими домами - радостными и светлыми, неповторимо разнообразными, с зеленью, скульптурами, фонтанами, монументальными оградами, - такими представляются мне районы новой крупнопанельной застройки".
Реализовать задуманное не удалось. В 1955 году Никита Хрущев подписал постановление "Об устранении излишеств в проектировании и строительстве". К числу излишеств отнесли и "недопустимо завышенные площади передних, коридоров и других вспомогательных помещений". Руководством страны была поставлена задача создать максимально дешевый проект жилого дома с возможностью посемейного заселения (т.е. с отдельными, а не коммунальными квартирами). И следующие два года лучшие проектировщики соревновались в минимализме. Экономили каждый килограмм бетона, рулон обоев и кубометр дерева. Даже двери решили делать из картона. Так родилось несколько проектов домов, которые теперь принято называть хрущевками.
Знаменитая лагутенковская
Опробовать новые жилища решили в Черемушках.
В 1950-х годах Черемушки - далекая окраина Москвы. На месте нынешних микрорайонов располагались поля и леса, бегали зайцы, а граждане выезжали сюда на пикники. Стремительное возведение экспериментальных кварталов начинается здесь. Дом строится не за месяцы, а за дни. Укладывались даже в 12 суток. Каждый технологический этап разложен по минутам и напоминает расписание поездов.
Дом 16 по улице Гримау (тогда еще 2-й Черемушкинский проезд), по некоторым данным, построили первым. В отличие от многочисленных собратьев в нем не пять этажей, а четыре. Дом относят к серии К-7. Проектировал его тогдашний руководитель Архитектурно-планировочного управления Москвы Виталий Лагутенко. К слову, дед популярного музыканта и мумий-тролля Ильи Лагутенко. Серия К-7, или, как еще про нее говорят, "знаменитая лагутенковская", - самая массовая в Москве. Было построено более 2 млн квадратных метров жилья этой серии.
Внутри все крайне просто. Потолки низкие. Кухни - 5 кв. метров. Лестница узкая настолько, что по ней (как потом выяснилось) невозможно нормально пронести даже гроб. Приходилось ставить его вертикально.
Скромные параметры типового жилья брали не с потолка. Европейцы радели о достойном жилище для рабочего класса еще в 70-х годах XIX века. Они же вычислили и возможный минимум для нормального дыхания и движения человека - 9 кв. метров. Специалисты тогдашнего Госстроя ездили в Германию и Францию, привозили подробные отчеты.
- Эти проекты ожили у нас в конце 50-х годов, - говорит профессор МАРХИ Вячеслав Глазычев. - За одним вычетом: зарубежные содержали кладовку, а у нас ее выкинули как излишество. Ее ненужность документально подтвердили, составив список необходимого. Там было точно рассчитано, сколько советскому человеку нужно было иметь брюк, трусов, лифчиков и прочего.
Исходя из этих расчетов кладовка оставалась бы пустой.
Просчитали и необходимую для жизни площадь. Такими расчетами в Советском Союзе занимался архитектор Лазарь Чериковер (создатель стадиона "Динамо"), разработавший теорию "физиологического минимума", руководствуясь знаменитым афоризмом Корбюзье "дом - машина для жилья". Сколько места нужно человеку, чтобы завязать на ботинках шнурки, погладить простыни, причесаться, почистить зубы или прочитать газету? Расчетами Чериковера руководствовались проектировщики хрущевок.
Выживет ли легенда?
- Заселение в хрущевку на тот момент было огромным счастьем. Пускай дверь картонная, зато своя, - говорит Глазычев. - Кроме того, при всех минусах это была гуманная городская среда. Вот только точно сказать, первая или не первая хрущевка стоит на улице Гримау, нельзя. Не найдете вы никогда первую. Сдавались они почти одновременно. "Первый трактор целины" тоже не оригинальный, и ничего. Неоднократно высказывались предложения оставить один дом как памятник той эпохи. Бараки сохранить в Москве не удалось. Может, хоть хрущевку сохраним.
Сносить хрущевки начали более 10 лет назад. В 1999 году по решению правительства Москвы стартовала программа комплексной реконструкции кварталов пятиэтажного жилфонда. Из тогдашних 36 млн кв. метров хрущевок планировалось снести порядка 6 млн. Появились специальные формулировки - сносимые серии (или дома первого периода индустриального домостроения) и несносимые серии. На практике - и судьба первой хрущевки тому свидетельство - решение о сносе или сохранении дома зависит не от его характеристик, а от того, насколько интересен инвестору земельный участок. На сегодня таких домов в Москве осталось порядка 8 тысяч общей площадью около 29 млн кв. метров. Из них решено снести всего 1722 дома. То есть большинство хрущевок Москвы проживет еще долго. И дом на Гримау, 16 в планах на снос пока не значится.
Материал обновлен 02.02.2010
