Генеральный фоторепортер
Исполнилось 70 лет специальному тассовскому фотокорреспонденту Владимиру Мусаэльяну. Он известен как личный фотограф Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева.
Жизнь талантливого фотожурналиста неминуемо делится между женой и любовницей. Последняя, если нарисовать ее образ, - яркая блондинка а-ля Мэрилин Монро. С роскошными формами и пунцовыми губами. Обворожительная. Капризная и коварная. Ветреная и непостоянная.
Словом, законные избранницы таких одновременно презирают и опасаются. К ним неистово ревнуют и стараются сразу уничтожить, если нечто подобное вдруг появляется на горизонте.
Мужики таких любят. Безрассудно. Но, как правило, скоротечно...
Рассчитывать на долгую взаимность с капризными красавицами могут только очень сильные и красивые духом люди. Такие, как Владимир Мусаэльян. Спутница его жизни - Фотография. К ней бесполезно ревновать...
Сам он скромен, интеллигентен и всегда спокоен. Несуетлив. Есть такое понятие, крайне редко применяемое к человеку, - "порода". Им в газетной хронике обычно награждаются светские персонажи, зачастую представители королевских семей. Так вот эта характерная внешняя мусаэльяновская неторопливость - знак такой королевской породы. Подобно выдержанному вину с годами он приобрел "букет" мудрости, уверенности в себе и одновременно раскованности.
С таким собеседником легко. Он не раскидывает по новомодной "звездной" привычке "пальцы веером" и не бубнит себе под нос старческое: "Да, были времена, когда мы с Леонидом Ильичом..."
Мусаэльян с юмором и теплом вспоминает эпизоды той, "брежневской", жизни. Внутри его рассказов возникают детали, совсем не совпадающие со сложившимся за последние 20 лет стереотипным образом генсека.
Вот некоторые из них - от первого лица.
Про пьянство
- Легенды о "партийных попойках" на правительственных дачах уже пережили большинство их участников. Действительно, обычно после длительных поездок или просто пребывая в хорошем настроении, Леонид Ильич предлагал друзьям и товарищам "расслабиться", скажем, на даче. И там все могли пить, сколько хотели и могли. Но сам Брежнев пил совсем немного, обычно принимая на себя роль тамады и произнося остроумные спичи. Пьяным Брежнева я не видел ни разу за все 14 лет пребывания в "круге первом".
Про цековский быт
- Вообще Брежнев любил проводить время за городом и не любил помпезных апартаментов. Кроме "Завидово", ему нравилась небольшая дача в Заречье (правительственная дача "Заречье-6". - "Известия"). Там была очень скромная обстановка и совсем маленький, но уютный кабинет для работы. Однажды Леониду Ильичу предложили съездить посмотреть на строительство санатория ЦК "Южный", в котором - по проекту - были заложены огромные "люксовые" трехкомнатные номера. Увидев царские по масштабам и отделке апартаменты, он спросил: "А кто здесь будет жить?" Сопровождающие ответили: "Ну, вот к нам прилетают из других стран товарищи по партии..." Брежнев искренне удивился: "Но зачем им такие большие номера? В них одиноко и неудобно..."
Про автомобили
- К зарубежным автомобилям Брежнев питал особенную слабость. Сам прекрасно водил машину. Но только на отдыхе и в отпуске - на "государеву службу" ездил только на отечественном "ЗИЛе". Зная это, руководители западных стран обычно долго подарков не искали - дарили автомобили. В гараже особого назначения их скопилось около полусотни. Но любимым был когда-то подаренный англичанами "Роллс-Ройс". Так вот, самые "долгие" перекрытия Ленинградского шоссе как раз и случались, когда за рулем был не профессиональный водитель, а сам генеральный секретарь.
Про имидж
- Главный урок по части фотографического имиджа Леонид Ильич получил в 1971 году, когда готовился визит во Францию. Французская сторона попросила прислать фотографии "посвободнее", менее официальные, чем печатались в советских газетах и журналах. Рассматривая "неформальные съемки", генсек тогда отобрал 8 снимков, среди которых ему очень понравился сделанный во время прогулки на катере. Давая добро на отправку, сам себя оценил: "Здесь я прямо, как Ален Делон". Фотография тогда стала хитом французских СМИ - мир впервые увидел "другого" Брежнева. Впоследствии один из снимков из той фотосессии Леонид Ильич попросил повесить в своем рабочем кабинете.
Про женщин
Мусаэльян шутит: "Так давно это было, что сейчас уже и вспомнить не могу. Может, к следующему юбилею..." Хотя и не отрицает, что за легендами об увлечении генсеком прекрасной половиной человечества "кое-что есть". Человек был темпераментный и увлекающийся - особенно в молодые годы...
В годы перестройки архивы Владимира Мусаэльяна - а ему принадлежат права на все неофициальные снимки (в советские времена это называлось НДП - не для печати) - неоднократно пытались купить. Предлагали очень хорошие деньги. Американцы даже предприняли сложную комбинацию - предложили обменять архив на сложную операцию на сердце, которую нынешнему юбиляру требовалось сделать в 90-е годы прошлого века.
- В западных и наших СМИ тогда вовсю шла критика эпохи застоя, - говорит Мусаэльян. - И все хотели печатать снимки недужного генсека, чтобы показать, кто привел страну на "край пропасти". Но меня не устраивала такая трактовка. Любая власть изнашивает человека. А огромная, безграничная изнашивает смертельно. Брежнев занял свой пост осенью 1964-го. И хотя его личным фотографом я стал позже, я, молодой тогда человек, часто не успевал за ним, за его темпом жизни и работы. Я был вечно полуголодным и обычно не имел даже возможности нормально перекусывать в поездках, потому что Брежнев вечно куда-то торопился и обедал не более десяти минут. Он мотался по стране и миру, иногда месяцами не вылезая из самолета. Встречался с сотнями "больших" и "маленьких" людей. Тогда его все волновало и интересовало. И только после 1976-го года, когда он перенес клиническую смерть, появился другой образ - немощного человека, читающего с причмокиванием текст по бумажке. Чувствуя, что потерял прежнюю форму, в 1978-м он начал просить об отставке. Собравшиеся соратники по партии, не сговариваясь и перебивая друг друга, убеждали: "Дорогой Леонид Ильич! Вы - наше знамя! Страна без вас не сможет. Вам просто нужно побольше отдыхать, а мы будем работать с удвоенной энергией..."
- Брежнев мне доверял, - твердо резюмирует Владимир Мусаэльян. - А доверием я не торгую. Хотя ни от кого свои архивы не прятал и прятать не собираюсь. Повторюсь, все дело в трактовках. Личность была неоднозначная. Как и сегодня, что-то было хорошо, а что-то плохо. Торопиться, думаю, не стоит - время само все расставит по местам...