Жить бы нам как черепахам - долго-долго
Приятельница мыла кости общему знакомому. "Прикинь, у него маникюр! Ногти длиннющие, да еще подпилены так остренько!"
Тут в дверях появился щекастый Плюшкан и, близоруко моргая, спросил:
- Это про Пушкина? У него же ногти были предлиннющие?
- О чем он? - с беспокойством спросила приятельница.
- Не обращай внимания, он еще маленький, у него пик любознательности.
За обедом сарказм гостьи опять разыгрался:
- Вот уж действительно, в каждом коротышке живет Наполеон, - начала она.
- А Пушкин тоже был маленький, 164 сантиметра, - снова моргнул Плюшкан.
- Чо его на Пушкине клинит?
- Подслушал ночной разговор. Маринка цитировала кадетку Тыркову-Вильямс, она диссер по ней писала. Плохиш нес похабщину, дразнил Армалинским...
- Про рост и про ногти это вы тогда?
- Ну не буквально же. Вон книги, они на полке. До определенного возраста родители еще авторитет, а тут такие речи... Любопытство, думаю, разобрало.
- Авторитет, говоришь?
- До поры. Катался тут, читал нам вслух письмо, в котором Пушкин возмущался отцом: тот сказал при всех, будто сын побил его. Оказалось, "непозволительно размахивал при разговоре руками".
- Действительно, сюжеты наших дней... Что еще малец подметил?
- Что к своим друзьям Пушкин относился гораздо лучше, чем они к нему.
- А это-то он как узнал?
- Почитал переписку. Сделал выводы.
- Ну и ну, - сокрушенно покачала головой приятельница.
- ...и что Пушкин тоже по-русски писал с ошибками. А ел всего раз в день, и совсем помалу.
Былой Плюшкан сейчас в домашнем оппозиционере почти не угадывается, разве что без очков. И знаки поменялись: в авторитетах хамовитый блогер, сомнительный патриот и желчный графоман. А тут вдруг рука откладывает пудовую гирю и тянется к пушкинской полке. Конечно, не стоит обольщаться - близится 6 июня, юбилейная дата, и сочинение никто не отменял. Что там у нас раскрыто на столе? Переписка с Керн:
"Каждую ночь гуляю в саду и говорю себе: она была здесь - камень, о который она споткнулась, лежит у меня на столе рядом с увядшим гелиотропом, я пишу много стихов, все это, если хотите, очень похоже на любовь, но я вас уверяю, это не то. Если бы я был влюблен, то в воскресенье со мной сделались бы судороги от бешенства и ревности, а мне было только немного обидно. 21 июня 1825 г.".
Интересно, дочитал ли он до всех его грубостей, из которых "вавилонская блудница" в сравнении с остальным звучит так литературно, что кажется названием стихотворения? А у Тырковой-Вильямс: "То, что она перешла от него к Алексею Вульфу, путалась с Илличевским, с Левушкой, с Соболевским, не могло его особо удивить. Но эта не в меру доступная женщина чем-то задела его. Может быть, оскорбила эстетическое чувство этого аристократа в любви, как определил Пушкина меткий Вяземский".
- Представляешь, был бы он сейчас жив, - перекатывающимися руладами говорит умник за ужином. - Жили бы мы, допустим, как черепахи - лет по триста, прикольно, да? Если он в 30 уже "Бориса Годунова" написал и "Онегина" практически, - прикинь?
Молча соглашаюсь. Берегу жар для неожиданной мелочи, которую этот острый глаз наверняка приготовил.
- ...Керн же в старости страшно нуждалась и даже письма Пушкина продала, хотя очень ими дорожила. По пять рублей за штуку. Я нарочно в "Ниве" тех лет посмотрел, какие у них были цены: это "верхнiя юбки", 1 пара, или "красивая готовая тужурка наложенным платежом"... Лучше бы она их сожгла, как Воронцова или Ушакова. Жить бы мы нам тогда одними домыслами, вот потеха. С другой стороны: это ж какой гигант, если такие чувства - из такого сора!
Похоже, и у нас эстетическое чувство оскорблено. Иначе списал бы человек у Белинского: "Есть всегда что-то особенно благородное, кроткое, нежное, грациозное и благоуханное во всяком чувстве Пушкина. Читая его творения, можно воспитать в себе человека"?
