Польская кровь русского балета
Балетные труппы Больших театров Москвы и Варшавы объединились, чтобы дать гала-концерт в честь Фридерика Шопена. В 2010 году исполнится 200 лет со дня рождения великого композитора. Так что мероприятие, проведенное в рамках сезона польской культуры в России, можно считать началом юбилейных торжеств.
Вечер открылся "Шопенианой" в исполнении московских артистов. В 1908 году Михаил Фокин поставил этот спектакль для благотворительного концерта, и тогда шопеновские сочинения звучали в первозданном фортепианном варианте. Затем балет был оркестрован (что вряд ли пошло ему на пользу) и обрел имперский лоск на сцене Мариинского театра. Окончательно прославил "Шопениану" Сергей Дягилев, включивший панегирик Шопену и балетному романтизму в программу парижских "Русских сезонов". Роль юноши, танцующего под луной в окружении сильфид, исполнял тогда Вацлав Нижинский - самый знаменитый поляк Императорского балета.
В нынешнюю "Шопениану" руководство Большого театра делегировало своего самого знаменитого грузина - Николая Цискаридзе, а в пару ему определило молодую солистку Нелли Кобахидзе. Учитывая напряженность международной обстановки, стоит отметить дальновидность этого хода. Польская музыка в постановке русского хореографа плюс российские солисты грузинского происхождения - просто образцовый пример политкорректности и благоразумия. Что касается художественной ценности спектакля, то она была предсказуема. Грациозностью движений и изяществом манер наш обворожительный премьер превзошел всех сильфид вместе взятых.
Во втором отделении свои хореографические достижения продемонстрировали гости. Перед ними, вероятно, стоял трудный выбор. Потому как собственно польского в польском балете немного. В текущем сезоне варшавская труппа показывает всего семь спектаклей. Из них пять с явным русским присутствием. Кроме "Ромео и Джульетты" Прокофьева и "Онегина" на музыку Чайковского в репертуаре театра имеются все балеты Петра Ильича, причем "Спящая красавица" идет в постановке Юрия Григоровича, а "Лебединое озеро" - Ирека Мухамедова. Есть, правда, и национальная гордость - балет "Пан Твардовский" Людомира Ружицкого, поставленный Густавом Клаузнером. Фрагменты из него и были представлены на сцене Большого и ничем не поразили. Обычный драмбалет не лучших советских образцов. Более свежим - за счет яркости костюмов и тонкости оркестровки - выглядел фольклорный танец из балета "Харнаси" Кароля Шимановского. А самых бурных аплодисментов зала, на четверть заполненного поляками, удостоился дуэт на музыку Войцеха Килара в постановке Роберта Бондара. Почему школьные упражнения в танце модерн, снабженные тоскливыми попевками, вызвали такой восторг, лично мне осталось непонятным.
Зато не требует объяснений общее воодушевление в завершении концерта, как раз после картины "Польский бал" из оперы "Иван Сусанин". В свое время Михаил Иванович Глинка сделал примерно ту же вещь, что и Татьяна Лиознова в фильме "Семнадцать мгновений весны". В его музыкальной характеристике враги-захватчики предстали обаятельнейшими людьми. Уже в советский период хореограф Ростислав Захаров добавил польскому балу шарма, поставив ряд пантомимных сцен с участием галантных шляхтичей и лукавых шляхтянок. В этих ролях выступили поляки, а кордебалет Большого театра сыграл их окружение. Наши танцевали аккуратнее. Гости брали темпераментом. Особенно отличились польские мужчины, которых стоит назвать поименно: Роберт Бондара, Владимир Ярошенко, Войцех Шлезак, Себастьян Солецки и Максим Войтюль. В сочиненных русскими полонезе, краковяке и мазурке эти бравые паны ощутили голос родной крови.
