Умри, но не давай поцелуя без любви
Когда нужно создать гул толпы за сценой, несколько статистов громко говорят за кулисами: "Что говорить, когда нечего говорить, что говорить, когда нечего говорить..." Получается шумовая иллюзия многоголосого сборища. Чернышевский укоротил эту фразу - как отрубил: "Что делать?" И поднялся гул, не затихающий до сих пор.
Чернышевский поставил извечный русский вопрос "что делать?" не то на попа, не то ребром. Любая книга, созданная в тюрьме, вызывает если не уважение, то определенный ажиотаж. Сервантес написал в тюрьме "Дон Кихота", Кампанелла "Город Солнца", Шикльгрубер "Майн кампф", Чернышевский "Что делать?".
Самое удачное в романе - его название. Так и тянет узнать, что же именно надо делать. Вопрос подразумевает ответ. Но даже самые терпеливые читатели Николая Гавриловича, прочитавшие роман от корки до корки, вряд ли получили ответ на столь бесповоротный вопрос. Но заява сделана. Чернышевский застолбил золотой участок. Не важно, есть там золото или один песок. Старатели будут ползать и мыть. А вдруг золотая жила?
Среди золотоискателей оказался Ульянов-Ленин. Не знаю, где он вычитал у петропавловского узника, что надо расстрелять Гумилева или повесить как можно больше священников. И как это связано с неинтересными снами Веры Павловны, плавно перешедшими в интересные стихи Веры Павловой, но так или иначе Чернышевский в нашей жизни присутствует. И не только в прошлом.
Чернышевский жаждал революции и был выведен на плаху для гражданской казни за чудовищную листовку, призывающую народ "в топоры". Топор в просвещенном XIX веке власти уже не применяли. Над Чернышевским сломали шпагу. К ногам казнимого какая-то дама швырнула букет цветов. В этой трагикомедии Чернышевский сам и драматург, и постановщик, и актер - и палач, и жертва.
Россия и без его массовок полыхала со всех сторон. Крестьяне жгли усадьбы, студенты поджигали дровяные склады. Надев парадный сюртук, Достоевский пришел с визитом вежливости к тогдашнему властителю молодежных дум и умолял его "не поджигать Россию". Чернышевский Достоевского принял и заверил, что лично он никакие склады не поджигал. Фамилия Карамазовы отчасти подсказана Достоевскому Чернышевским. "Кара" значит черный. Братья Черномазовы. По крайней мере, двое из них нет-нет да и процитируют Чернышевского. Если можно "в топоры", то, ясное дело, все дозволено. Иван Карамазов в беседе с чертом говорит, что, ежели топор запустить с космической скоростью, он станет вращаться вокруг земли, как спутник. На небе воссияет новая луна - топор. И начнется новая эра - не от Рождества Христова, а от топора.
Сам Чернышевский в такие высоты не залетал, но из сибирской ссылки пишет сыну гневные письма в связи с тем, что тот увлекся "Воображаемой геометрией" Лобачевского. Чернышевский с гимназическими познаниями в математике критикует Лобачевского: мол, всегда найдутся сумасшедшие, утверждающие, что параллельные где-то пересекаются. Когда-то был Николай Гаврилович в Казани и видел на улице Лобачевского - все знают, что он сумасшедший. А вопрос о пересекающихся параллельных мучил героев Достоевского. В отличие от Чернышевского математик Иван Карамазов и инженер Кириллов в "Бесах" допускают, что есть четвертое измерение, а раз так - то и Бог есть.
Но бог с ней, с геометрией Лобачевского. Куда страшнее вторжение молодого Чернышевского в область эстетики. Его магистерская диссертация "Эстетические отношения искусства и действительности" заложила прочный фундамент для грядущего соцреализма. Тезис Платона "прекрасное есть жизнь" диссертант довел до абсурда. До утверждения, что бледная романтическая особа (идеал романтиков) - это-де нежизненный идеал прекрасного для аристократов, а истинное понимание прекрасного - краснощекая баба - это и есть жизнь. Стало быть, любой крестьянин лучше Канта и Пушкина понимает, что есть прекрасное. На защиту этого перла собрался весь Петербург. Для поддержания порядка пришлось вызвать конную полицию. Удивительная страна Россия, где диссертацию о прекрасном защищают с помощью кавалерии. Согласитесь, в этом есть что-то трогательное.
Чернышевскому мы обязаны за термин "критический реализм". Образцом критического реализма он считал прозу Гоголя. Всякий волен видеть в творчестве любого писателя то, что ему близко. В СССР точка зрения Чернышевского стала господствующей, почти официальной и государственной. Прилагательное "критический" Сталин на встрече с писателями у Горького заменил словом "социалистический". И пошло-поехало. Русь, куда же несешься ты? Дай ответ! Не дает ответа. Чернышевский дал ответ на финал первого тома "Мертвых душ". Он считал, что знает, что делать. Из камеры Петропавловской крепости виднее.
Кроме швейного кооператива Веры Павловны, где жрицы любви самоперевоспитывались в образцовых портних, были еще и эротические мечтания о свободной любви. Бал в хрустальном дворце будущего Корбюзье полон танцующих пар, которые время от времени удаляются в боковые комнатки и возвращаются оттуда покрасневшими и растрепанными. И тем не менее от романа остался афоризм: "Умри, но не давай поцелуя без любви". Вот почему путаны не целуются, а я-то думал - из чисто гигиенических соображений.
Достоевский высмеял Чернышевского в "Записках из подполья". Стройте, стройте свой хрустальный дворец, а я вот возьму и швырну в него камень. И не потому, что голоден и живу в подвале, а просто так - от своеволия. Прочитав эту вещь в немецком переводе, Ницше воскликнул: "Мой сверхчеловек уже родной в России!" Ну, а автор хрустального проекта отправился в Сибирь на поселение, откуда время от времени слал меха любимой жене и поучительные письма сыну.
Возвращение из Сибири в родной Саратов стало для Чернышевского второй ссылкой - в страну забвения. Его уже благополучно забыли, да так и не вспомнили. Все, кроме Ульянова-Ленина. Ленин утверждал, что читать Чернышевского надо в зрелом возрасте, "а не тогда, когда молоко на губах не обсохло". С тех пор целых 75 лет мучили поколения школьников и студентов безответным вопросом. Вдоволь отыгрался еще за гимназические дореволюционные муки над этим творением Владимир Набоков в романе "Дар". В Москве улица Чернышевского снова стала Покровкой. Что делать!..
