Мировой пожар заказывали?
14 июля Франция отметит 219-ю годовщину Великой французской революции. В России благодаря стараниям отечественных танцовщиков это сделали на полторы недели раньше - в течение четырех дней на Новой сцене БТ полыхал балет "Пламя Парижа". В роли "поджигателей" выступили хореограф Алексей Ратманский, художники Илья Уткин и Евгений Монахов (сценография), Елена Марковская (костюмы), Дамир Исмагилов (свет).
Впервые на сцене Большого театра "Пламя Парижа" в постановке Василия Вайнонена загорелось в 1930-е годы. За чернью, сметающей аристократическую Францию, с удовольствием наблюдал Сталин со товарищи. Сегодня, когда количество аристократов (читай: олигархов) на душу населения неуклонно растет, чернь не в чести. Поэтому новый сюжет, сочиненный Ратманским в соавторстве с Александром Белинским, выглядит иначе. Народные массы там, разумеется, присутствуют, есть и их оппоненты - король Людовик XVI с королевой Марией-Антуанеттой, но основное внимание уделяется двум парам.
Первая - Жанна и Филипп - революционеры без комплексов. Жанна (Мария Александрова) бегает с республиканским знаменем, как олимпиец с факелом, потрясает пикой не хуже заправского казака и символизирует порыв к свободе, отважно бросаясь в руки партнеров. Филипп (Александр Волчков) вербует новобранцев, тащит пушку и подобно Ильичу на броневике делает ручкой. Вихрь революции выносит их к знаменитому па-де-де, которое завсегдатаи балетных конкурсов знают наизусть.
Отношения второй пары развиваются тоньше и, можно сказать, изящнее. По другому и быть не может, поскольку Аделина (Нина Капцова), влюбленная в крестьянина Жерома (Денис Савин), - дочь маркиза. Свободолюбивые эскапады черни ее пугают. Когда товарищи в революционном гневе исступленно топчут землю, она, потупив глазки, сидит поодаль. Увидев расправу над чучелами королевской четы, прячет головку на груди любимого. А танцуя с ним лирический дуэт, всячески старается указать путь к тихому семейному гнездышку. Однако революция - страшный монстр, не жалеющий семейных ценностей. Этот важный тезис подтверждает сцена, где под барабанный бой выводят на казнь папу-маркиза. Бросившись к нему, Аделина выдает свое благородное происхождение, и ее тоже отправляют на эшафот. Вместе с ножом гильотины на помост падает кровавый занавес, после чего девушка воскресает и грациозно лавирует среди возбужденной толпы. Увы, это не чудесное воскрешение, а традиционный балетный прием, именуемый "видением". На самом деле от бедняжки осталась завернутая в платок голова, которую повредившийся умом Жером нежно баюкает. Революционные массы между тем рвутся в последний и решающий бой. Разноцветная толпа надвигается на зал, как поезд в фильме братьев Люмьер, и сметает героя с его страшной ношей.
Говорят, во время показа старого "Пламени..." французский посол, ужаснувшись народному напору, встал и вышел из зала. Хотя несчастного Жерома в прежнем спектакле не было. Сегодняшний зритель обладает более крепкими нервами - и голову скушал, и "браво" прокричал. Но поздравлять постановщиков с успехом я бы не торопилась. При всей мелодраматичности сюжета и очевидной силе финала в каждом компоненте зрелища чего-то не хватает.
Хореограф, например, упустил из виду народ. Массы у него либо бегают из кулисы в кулису, либо маршируют-падают-стреляют - всё с отупляющей монотонностью и катастрофически не в музыку. Скучна и сама музыка, собранная Борисом Асафьевым из цитат и собственных композиций а-ля Бетховен. Редкие исключения - очаровательные гавот Люлли и ария Гретри. Придворный акт, в котором звучат эти шедевры, чуть ли не единственный, где сцена хорошо освещена. Все остальное происходит в полумраке, что, вероятно, должно означать тьму якобинского режима, но никак не способствует зрительному комфорту. Наконец, отсутствуют широко разрекламированные спецэффекты. У задника выставлено несколько треножников с подсвеченными тряпочками - и это весь пожар.
Впрочем, к парижской премьере технологическую сторону спектакля несомненно улучшат. При чем здесь Париж? Да при том, что "Пламя..." - явно экспортный спектакль. Русский зритель давно насытился повестями о революционном терроре, и смотреть еще один по-балетному наивный пересказ темы вряд ли подпишется. А французским (британским, американским...) импресарио наверняка захочется узнать, что же за Париж такой сотворили в Белокаменной. Может, и вправду полыхнем на весь мир?
