Владимир Высоцкий: "Вот если бы магнитофоны были при Пушкине..."
25 января исполнилось бы 70 лет тому, чей земной век пресекся на числе 42. В предыдущих номерах "Известия" опубликовали интервью с мамой Владимира Семеновича Высоцкого — Ниной Максимовной, взятое в 1987 году журналистом Валерием Перевозчиковым, а также воспоминания замечательного актера Леонида Филатова — из того же архива. Сегодня благодаря Валерию Перевозчикову у нас есть уникальный шанс услышать живой голос Высоцкого. Перед вами расшифровка диалога с публикой на концерте в подмосковном городе Долгопрудный. Концерт состоялся 21 февраля 1980 года. Через пять месяцев великого барда не стало...
...Можно попросить свет зажечь?.. Спасибо. Почему я всегда прошу зажечь свет? Потому что я занимаюсь авторской песней, а не эстрадной. Эстрадная песня — это когда большой оркестр, когда меняются певцы, свет мигает, выступают акробаты... Авторская песня — тут уж без обмана. Тут будет стоять перед вами человек весь вечер, один, с гитарой, и рассказывать... Расчет в авторской песне только на одно — на то, что вас беспокоят так же, как и меня, какие-то проблемы, судьбы человеческие, что точно так же вам рвут душу или скребут по нервам какие-то несправедливости, горе людское... Короче говоря, все построено на доверии. Потому что, когда я начинал писать свои песни, я рассчитывал только на очень маленькую группу, маленькую компанию своих близких друзей. Вы многих из них знаете... Мы жили полтора или два года у нашего друга на Большом Каретном, была там такая компания, из которой уже некоторые не живут, — вот Вася Шукшин рано очень ушел, был такой Лева Кочарян, человек, который снял всего один фильм... А из ныне живущих, здравствующих и работа-ющих — это Тарковский Андрей, писатель Артур Макаров...
Меня часто спрашивают, не воевал ли я, не плавал ли, не сидел ли, не летал, не шоферил и т.д. Я просто пишу от первого лица, и, вероятно, это вводит в заблуждение людей... Все это не совсем так. Во всех этих вещах большая доля авторского домысла, фантазии, а иначе не было бы никакой ценности: видел своими глазами, взял да зарифмовал... Что касается песен о войне, мне нечего вспоминать, потому что я этого не прошел. Но мы все воспитаны на военном материале, у меня военная семья, есть погибшие — как, впрочем, каждого человека у нас обязательно война коснулась. Это была великая беда, которая покрыла страну на четыре года, и это будет помниться всегда. И пока есть люди, которые могут сочи-нять, конечно, они будут писать о войне. Но я пишу о войне не ретроспекции, а ассоциации. Там люди — из тех времен, ситуации — из тех времен, а в общем идея, проблема — наша, нынешняя. А я обращаюсь в те временя просто потому, что интересно брать людей, которые находятся в самой крайней ситуации, в момент риска, которые в следующую секунду могут заглянуть в лицо смерти, людей, у которых что-то сломалось, надорвалось, короче говоря, людей на самом краю пропасти, на краю обрыва. Шаг влево... Или шаг вправо... Как по канату. У меня даже последняя пластинка, которая вышла, называется "Натянутый канат". И я таких людей в таких ситуациях нахожу чаще в тех временах.
Я на самом деле никогда никому не подражал и, в общем, считаю это занятием праздным. Просто когда я услышал песни Булата Окуджавы, я увидел, что можно свои стихи усилить еще музыкой, мелодией, ритмом. Вот и я стал тоже сочинять музыку к своим стихам. Теперь столько есть подделок, что я сам с трудом отличаю, где я, — только по каким-то нюансам. Удивительно! Есть, например, такой человек, который называется Жорж Окуджава. Он взял фамилию Булата, а поет моим голосом. Считается, что это очень несложно. Надо, дескать, выпить лишку, подышать в холодную форточку — и будет "под Высоцкого". Это не совсем так. Я вам должен сказать, что они срывают нарочно голоса, делают их больными, а у меня голос не больной, он всегда был таким. Даже когда я был вот таким малолеткой и читал стихи взрослым людям, они всегда говорили: "Надо же! Такой маленький, а как пьет!". У меня всегда был такой глухой голос, это от папы с мамой, никуда от этого не деться. Я его, конечно, подорвал немножечко, но все-таки он такой был...
Последнее время очень много разговоров о различных чудесах, которые существуют вокруг нас. Это, конечно, летающие тарелки, которые многие видели, а некоторые в них даже летали. Один господин сказал, что он там пару лет провел и был на Венере... Конечно, чудовище лох-несское. И вы знаете, что у нас ведь тоже в одном из озер где-то в Якутии было такое чудовище, и человек девять защитили кандидатские, а чело-век шесть — докторские, — как это в пресной воде могла оказаться косатка, да еще живет там. Потом выяснилось, что это один человек, которому не дали защититься. Он поселился там, и, как только приезжала экспедиция, он выезжал на резиновой лодке, вот так ставил весло... Это чистую правду я вам рассказываю, он морочил всем головы в течение нескольких лет. И правда, были диссертации по этому поводу с очень важными догадками, даже — где располагалось море, куда оно отступило. Счита-ли, что там море было. Потому что как иначе туда косатка попала — что, ее принес кто-нибудь, что ли? Ну вот, оказа-лось, что это не косатка — это была резиновая лодка надувная, с веслом. Человек жив до сих пор, здравствует. Он прислал письмо в академию по поводу своей мистификации. Ну, в общем, диссертации в силе...
Вообще — и это я не кривлю душой, искренне вам говорю — я очень дорожу своей публикой. Даже не "публикой", это нехорошее слово, а теми, кто пришел послушать песни. Потому что, вы понимаете, если не будет людей, которым поешь, тогда это будет как работа в корзину у писателя... Конечно, хочется, чтобы вы услышали. Поэтому я, когда говорю иногда "дорогие товарищи" — два уже затверженных и шаблонно звучащих слова... Товарищи — это друзья, близкие. Да еще дорогие — люди, которыми дорожат. Я, когда обращаюсь так, говорю искренне, потому что я дорожу своими слушателями. Вы мне нужны, возможно, даже больше, чем я вам, и если бы не было таких аудиторий у меня, наверное, я бы бросил писать, как это делают многие люди, которые грешат стихами в юности...
Значит, так... "Какова, по-вашему, цель искусства?" Вы знаете, я никогда не отвечаю на такие вопросы. Ну зачем вы спрашиваете про мои "мысли об искусстве" или "каковы цели искусства"? Гуманизм — цель искусства. Конечно. Ну и что? Вы же не хотите, чтобы я старался казаться вам умнее, чем есть на самом деле. Зачем? Все, что я думаю об искусстве, о жизни, о людях, — все это заключено в моих песнях. Вот слушайте их и сами смотрите, чего я хочу от этой жизни.
В чем причина популярности моей? Вы знаете, ведь я ее не очень сильно ощущаю, эту популярность. Дело в том, что, когда продолжаешь работать, нет времени на то, чтобы как-то обращать внимание: "А сегодня я, по-моему, более популярен, чем вчера!" Нет! Мне кажется, что, пока я умею держать в руках карандаш и пока еще здесь что-то вертится, я буду продолжать работать... В чем причина популярности? Не знаю, разберитесь сами. Спросите у своих друзей, если они ко мне прилично относятся, они вам скажут... Одна из причин, почему мои песни стали известны, — это дружественный настрой в этих песнях. Я вам повторяю, когда пишу, рассчитываю по инерции на самых близких друзей...
Собираюсь ли я выпустить книгу стихов, если да, как она будет называться? Это не только от меня зависит, как вы понимаете. Я-то собираюсь. Сколько я прособираюсь, не знаю. Сколько будут собираться те, от кого это зависит, — тем более мне не известно. Как будет называться — как вы понимаете, пока даже разговора об этом нет серьезного... Вы знаете, чем становиться просителем и обивать пороги редакций, выслушивать пожелания, как переделать строчки, лучше сидеть и писать. Вместо того чтобы становиться неудачником, которому не удается напечататься. Зачем? Можно писать и петь вам. Это же то же самое. А вы не думаете, что магнитофонные записи — это род литературы теперешней? Ведь если бы были магнитофоны при Александре Сергеевиче Пушкине, то, я думаю, некоторые его стихи были бы только на магнитофонах.
"Помните ли вы свою первую любовь? И счастливы ли вы сейчас?" Я счастлив. Невероятно. Очень. Вообще-то я на вопросы из личной жизни не отвечаю — сколько раз женат, разведен и т.д. А по поводу первой любви — конечно, помню. Она же первая, как же можно забыть?
"Какая роль жизненного опыта в художественном творчестве?" Большая роль. Но это только база. Все-таки человек должен быть наделен фантазией для того, чтобы творить... Я больше за Свифта, понимаете? Я больше за Булгакова, за Гоголя... Представьте себе: какой был такой уж гигантский жизненный опыт у 26-летнего Лермонтова? Однако он — творец, настоящий, великий... Под жизненным опытом, наверное, вы понимаете больше всего то, что жизнь нас била молотком по голове. Если говорить серьезно — страдания. Верно? Конечно, искусства настоящего без страдания нет. Необязательно, чтобы человека притесняли, стреляли в него, мучили, забирали родственников и т.д. Нет, если он — даже в душе, даже без внешних проявлений — испытывал вот это чувство страдания за людей, за близких, за ситуацию и так далее, то это уже очень много значит...
Как отношусь к самодеятельной песне? И как отношусь к движению самодеятельной песни? Я движения этого не знаю, оно как-то мимо меня, мимо моих окон. Я не пытаюсь никак обидеть членов КСП. Вероятно, это интересно... Был разговор однажды все про "самодеятельный, самодеятельный, самодеятельный...", и артист Ливанов спросил бывшего министра Фурцеву: "А вы бы пошли к самодеятельному гинекологу?" На что не получил ответа. Какое-то нехорошее слово — "самодеятельная...". Авторская песня — это хорошо, а самодеятельная... Но, чтобы назвать песню авторской, нужно о-го-го сколько съесть соли...
"Имеют ли смысл пластинки, которые издаются "там" и не доходят сюда?" Во-первых, очень даже доходят. Безусловно, они мало интересны французам, но не настолько мало, как вы думаете. Они интересны людям, которые вообще интересуются искусством, Россией. Они их беспокоят, волнуют так же, как и нас. Поэтому они так просят перевода слово в слово. Единственно, что, конечно, им непонятно: почему человек так тратится — даже в маленьком, узком кругу? Вы знаете, я ведь одинаково пою что в компании, где два-три человека, что для гигантской аудито-рии. Они никак не могут понять, почему человек с набухшими жилами сидит дома перед несколькими людьми... Что это? Почему? Что его так беспокоит?...
