На первый-второй рассчитайсь
В биологии зреет открытие. Впору описывать новый вид сорняка: ковтун луговой. Луговым ковтуном густо заросли российско-британские отношения; сквозь его колючие побеги продирается Саркози; окончательно закрылись клапаны в пространстве Кондолизы Райс; такое ощущение, что еще чуть-чуть, и мы вернемся к забытым понятиям "предполагаемый противник" и "мировой гегемонизм". Кто бы ни был селекционером, приходится признать: провокация блестяще удалась. Все проблемы в отношениях России и Запада, медленно вызревавшие долгие годы, мгновенно обострились до предела; возник грозовой фон, на котором не так заметны и почти оправданны любые международные демарши, кто бы их ни затевал. От косовского прецедента до приостановки действия военных соглашений. От оскорбительных намеков на то, что Россия - в ряду вторичных стран, обреченных менять конституции, лишь бы Запад был доволен, до полусравнения нынешней Америки с Третьим рейхом. И при этом реальные проблемы и конфликты вроде размещения ключевых элементов системы ПРО на младоевропейской территории - гаснут, меркнут; работает постмодернистский принцип: не отделяй реального от вымышленного, не выстраивай иерархию смыслов, пусть левое будет правым, а правое левым, смешивай все со всем.
Слишком многие этому рады. И у нас, и у наших соседей. Когда есть враг, олицетворенный в ком угодно (русский медведь; лохнесское чудовище - нужное подчеркнуть), легче решать свои проблемы. Американцам - отбиваться от иракской темы. Новым английским элитам - утверждаться в правящем качестве. Старым российским кланам - удерживать мощную власть. Никто не сомневался в том, что перед выборами тема коварного Запада будет поднята на небывалый уровень. Потому что больше ни на чем сейчас не сыграешь. В 99-м имелись буйные чеченские отряды; в 2003-м кампания прошла под лозунгом "добей олигарха"; теперь ни тех ни других не осталось, а консолидировать массовое сознание надо. Спасибо Брауну и Милибэнду; лучшего предвыборного подарка партии власти сделать они не могли.
Если эти сотрясения дипломатического воздуха ограничатся предвыборным циклом и первыми ста днями брауновского правления; если происходит размен сиюминутных тактик ради сохранения незыблемой стратегии сложного диалога, - то и ладно бы. Западный партнер - не вооруженный чеченец и не олигарх; его не победишь, не купишь и не приструнишь; дымовая завеса развеется - и продолжим жить. Но если эта игра на разрыв всерьез и надолго; если Запад готов втолкнуть Россию в объятия Китая, латиноамериканских охлократий и нефтеносных арабских стран, а Россия готова обняться, - то мировое дело швах. Нет у нас ничего общего с Саудовской Аравией, кроме нефти; нет единых ценностей с Китаем, кроме ценности газовых магистралей; нет реальных точек пересечения с Венесуэлой, кроме точек продажи оружия. Временные союзы товарищей по несчастью опасны тем, что непрочны; каждый подозревает каждого в готовности предать и потому демонстрирует особую готовность ринуться в бой. А с Европой и даже нынешней Америкой кое-что общее есть. Незыблемое, коренящееся в глубинах истории и культуры. Мир, в котором Россия не вместе с Европой, не может жить и развиваться; он может только раскачиваться и трещать по швам. Что, собственно, и наблюдаем.
Вопрос: а что же делать дальше? После всего, что случилось? Англичанам сделать вид, что Лугового не было? Россиянам заткнуть уши и упрямо бормотать: не слышали мы вашего Милибэнда, ничего не знаем и не помним? Американцам прямо и честно признаться, что ПРО должны их защищать не только от Тегерана, но и от пугающей Москвы? А господину Ахтисаари смириться с тем, что вершина его карьеры - дембельский, прощальный проект отделения Косово отозван уже навсегда и не будет реализован? Да то и делать, что вести переговоры. Заранее понимая, что какие-то закончатся победой, а какие-то провалом. Заново поставить четкую цель: Россия - суверенный, полноправный и открытый участник европейского процесса; не изгой, не враг, не конкурент, а именно участник. И - закулисно торговаться, настаивать, переигрывать, если надо, то и подкупать. Потому что в категориях публичного противостояния международная действительность не может быть описана. В этих категориях может быть описана только война. Холодная или горячая, не так уж важно.
Иногда нам это удается; лондонскому вызову не так давно был противопоставлен гениальный сочинский ход. Те, кто высаживал семена ковтуна лугового, на какое-то время потеряли дар речи; убивая Политковскую и Литвиненко, они отсекали Путина от сопредельного мира; он нашел боковой выход из драматической ситуации, вышиб дно и вышел вон. Но теперь пошла обратная волна; эффект Сочи вновь перебивают лондонским синдромом. Во внешней политике торжествует армейская логика. Это примерно как если бы в армии торжествовала логика - дипломатическая. И отцы-командиры, вместо того чтоб командовать: на первый-второй рассчитайсь, нале-направо, шагом марш, - становились бы перед строем и вежливо произносили: коллеги, поменяем конфигурацию, начнем конструктивное взаимодействие между двумя колоннами многополярного мира.
