Писатель Джулиан Барнс: "Я не драматург, не денди и не гомосексуалист"

На русский язык перевели новую книгу знаменитого прозаика, "британского Умберто Эко", - "Артур и Джордж". На сей раз поклонник Флобера и мастер изложить библейский сюжет устами (жвалами?) жучка-древоточца взялся за легенду детективного жанра - Артура Конан-Дойля. В новой книге Барнса создатель Шерлока Холмса подобно своему герою берется за расследование преступления, которое якобы совершил робкий молодой юрист по имени Джордж. Почему литература выигрывает там, где правосудие бессильно, Джулиан Барнс рассказал обозревателю "Недели" Наталье Кочетковой.

"Кого бы не взяли в деревянный ковчег?"

вопрос: Вас иногда называют современным Оскаром Уайльдом.

ответ: Я не знаю никого, кто бы меня так называл, и мне это кажется довольно абсурдным. Я не драматург, не денди и не гомосексуалист. Кроме того, я не верю в остроумные сентенции.

в: А когда вас называют классиком постмодернизма?

о: Я соглашаюсь со всеми похвалами.

в: Считается, что постмодернизм сейчас уступает место так называемой посткультуре, отличительная особенность которой установка на искреннее высказывание.

о: Мы сейчас вообще вне категорий. И единственная подходящая категория - это плохой, хороший и посредственный. Американская писательница и критик Джойс Кэрол Оутс однажды назвала меня "препостмодернистом". И я до сих пор стараюсь оправдать это определение.

в: Как вы относитесь к жанру криптоистории?

о: История слишком важна, чтобы отдать ее на попечение историков. Прозаику или драматургу должно быть позволено туда входить.

в: В любую, даже священную? Зачем, например, в книге "История мира в 10 1/2 главах" вы превращаете библейский миф в частную историю?

о: Мне хотелось выстроить неофициальный, личный, нелинейный рассказ. Поэтому я оттолкнулся от знаменитого мифа о Ноевом ковчеге, и дальше каждый персонаж на этом ковчеге представил максимально придирчивый отчет об этом путешествии. Очевидно, что должен был быть и безбилетный пассажир, если можно так выразиться. А кого бы не взяли на деревянный корабль? Конечно, древоточца - решил я.

"Для французов Шекспир - порочный гений"

в: В вашей книге "Как все было" автор вовсе лишен голоса. Это как-то связано со "Смертью автора" Ролана Барта?

о: Нет, я бы сказал, что это связано с исчезновением, но не смертью автора. Я не уверен, что я мертв. Пока во всяком случае...

в: Почему вы вдруг решили написать любовный роман?

о: Потому что мне показалось, что история интересная и такой способ рассказывания стоит того, чтобы его опробовать.

в: Я знаю, что вы продолжаете заниматься журналистикой. Зачем?

о: Мне это приносит удовольствие как альтернатива писанию книг. Работа над книгой занимает два-три года, а потом еще проходит девять месяцев, пока она выйдет в свет. Прежде чем ты получаешь отклик на нее, ты уже почти успеваешь забыть, о чем писал. Поэтому я стараюсь писать меньше репортажей, чем раньше, когда я работал для "Нью-Йоркера". То, что я делаю, это такая литературная журналистика.

в: Вы постоянно рефлексируете над такими понятиями, как "английскость", "британскость". Каков портрет современного британца?

о: Я все еще над ним работаю. Но он чрезвычайно изменился за время моей жизни. Он стал гораздо менее почтительным, более общительным и мультикультурным. Но в некоторых аспектах все еще очень консервативен.

в: Есть разница между тем, как британцы видят себя изнутри и как их представляют себе другие нации?

о: Да, со стороны они кажутся гораздо более странными, причудливыми и комическими, чем изнутри. Для нас Шекспир - норма. Французы же видят в нем, за некоторым исключением, глубоко порочного гения, который не имел представления об основных правилах написания пьес.

в: При этом вы большой поклонник французской культуры, насколько я знаю. За что вы ее любите?

о: За интеллект, изобретательность, великодушие, любовь к удовольствию, чутье, стиль, остроумие. Французов недолюбливали. Я прошел через это и стараюсь их под-держать.

в: А как насчет знаменитого противостояния английской культуры и французской?

о: Я бы сказал, что существует не столько противостояние, сколько обмен косыми взглядами.

в: Вы часто бываете во Франции. Это деловые поездки?

о: Не всегда - езжу туда и по книжным делам, и для собственного удовольствия, например в отпуск.

в: И при этом предпочитаете столицу провинции. Почему?

о: Я всегда жил в столице, и мне нравится противоположный опыт. Тем более что французская провинция все еще хранит некоторые добродетели старой Франции.

"Я смог прочесть на русском тургеневскую "Асю""

в: Английские критики часто попрекают вас любовью к Франции, а французы, напротив, восхищаются вашим истинно британским чувством юмора. Как такое могло случиться?

о: Ну, знаете, ты пишешь книги, а потом люди видят в них то, что им хотелось бы увидеть, так же как они видят в тебе то, что им хочется. Иногда это выглядит довольно специфически. Но лучше иметь несколько специфических читателей, чем не иметь их вовсе.

в: Считается, что в ваших книгах французское и британское перемешаны. И чего, по-вашему, больше?

о: Я тянусь к обеим культурам - Шекспира и Флобера, Джейн Остин и Вольтера. Чем богаче диета у артиста, тем лучше.

в: Вы также прекрасно разбираетесь в русской культуре.

о: Да учил два года русский в школе и год в университете. Первый оригинальный русский текст, который я смог прочесть, был тургеневская "Ася". Боюсь, я почти полностью забыл язык, поскольку не был в России с 1965 года. Но я продолжаю читать русскую классику в переводе с огромным удовольствием и пользой для себя.

в: А Флобера вы за что любите?

о: "Мадам Бовари" все еще величайший и самый совершенный роман из когда-либо написанных, а "Простое сердце" самый лучший рассказ. А "Бувар и Пекюше" самая амбициозная, постмодернистская и сумасшедшая книга из когда-либо задуманных - не удивительно, что этот замысел убил его.

в: Только что на русском языке вышел ваш новый роман "Артур и Джордж". Конан-Дойль - символ Великобритании для небританцев. Поэтому вы сделали его героем своей книги?

о: Нет, меня больше привлек Случай. Случай произошел с Конан-Дойлем, и он оказался в этой истории, хочу я того или нет. Затем, поскольку я уже начал работать над книгой, я выяснил, что он был за человек, и был счастлив, что он там оказался.

в: В "Артуре и Джордже" литература побеждает в случае, когда закон бессилен. Вы верите в правдивость вымысла?

о: Абсолютно.