Лозунг дня: "Стабильность и перемены"
Во всяком случае, такую цифру - 52% социальных оптимистов - зафиксировал в конце мая Фонд "Общественное мнение" (ФОМ). Еще больше - 54% граждан - заявили, что жизнь в России за последний год изменилась к лучшему. Схожие данные получают и другие авторитетные социологические центры - по общему мнению ученых, в стране действительно происходит рост позитивных настроений. У ФОМа он просто взрывной - всего за 2 года доля граждан, уверенных в правильности курса развития страны, выросла на 20%. Социологи предлагают несколько объяснений происходящим переменам.
Еще совсем недавно общественное мнение было настроено совершенно иначе. По данным ФОМа, в марте 2003 года в России было примерно поровну граждан, считающих, что в стране происходят перемены к лучшему, и тех, кто придерживался прямо противоположной точки зрения (см. диаграмму). Хотя еще в марте 2002 года оптимисты имели более чем двукратный перевес над пессимистами: 48% против 22%.
— Это связано с тем, что примерно к 2003 году люди перестали сравнивать свое текущее положение с тем стрессом, который они пережили в потрясшие их 1990-е, — объясняет президент ФОМа Александр Ослон. — Интересно, что к этому же времени электорат Владимира Путина сократился примерно на 15% — часть людей старшего возраста накануне прошлых выборов в Госдуму вернулась к своим старым предпочтениям: кто к коммунистам, кто, к примеру, к Явлинскому. Но именно тогда, в 2003-м, в "путинское большинство" влились люди, вошедшие во взрослую жизнь после 2000 года.
"Они совсем другие", — говорят социологи о "поколении ХХI века". Дело не только в том, что молодежь совсем смутно помнит советские времена и совершенно по ним не ностальгирует. Принципиально другое — россияне, закончившие школу после 2000 года, в большинстве своем вполне комфортно чувствуют себя в возникшей за время президентства Владимира Путина социальной и экономической реальности. Именно их мнения и привели к установлению своеобразного социологического рекорда: никогда еще в истории новейшей России разница между довольными и недовольными произошедшими за последний год в стране переменами не достигала столь гигантского разрыва: 54% против 16%. Причем среди 18—35-летних эта разница еще больше: 62% к 11%.
В попытке выяснить, что так нравится новому поколению россиян в окружающей их действительности, социологи обнаружили принципиально важную особенность нынешнего массового сознания, характерную для представителей всех возрастов. Общество в равной степени не приемлет и застой в развитии страны, и радикальные реформы. Лозунг сегодняшнего дня: "Стабильность и перемены".
— Казалось бы, взаимоисключающие понятия, — говорит Ослон. — Однако наше исследование показало: для основной массы населения перемены к лучшему и стабильность — это почти одно и то же. Стабильность в сегодняшнем понимании — это не остановка, а движение к прогнозируемому будущему.
По словам социолога, "за последние 3—4 года у россиян отодвинулся горизонт возможного планирования своей жизни. Иными словами, люди, ориентированные на достижение успеха (а именно эта установка характерна для выросшего в 1990-е годы поколения), поверили в то, что их личное завтра может быть лучше, чем сегодня, что рост благосостояния можно спланировать.
Выводы Ослона подтверждает член-корреспондент РАН Михаил Горшков, только что закончивший специальное исследование, посвященное молодежи: "Население страны в возрасте от 17 до 26 лет раскованно строит планы на будущее. При этом современная молодежь не только говорит о желании достичь различных успехов, но и полагает, что ей это по силам... По мере достижения индивидуального материального благополучия жизнь в России для молодежи становится все привлекательнее, она им стала нравиться больше, чем по оценкам десятилетней давности".
В ФОМе добавляют: если в марте 2003 года лишь четверть граждан уверенно говорила о том, что за последний год в их жизни произошли перемены к лучшему, то в мае 2007-го таковых стало уже 39%. При этом число законченных пессимистов неуклонно сокращалось с 2001 года: от трети населения до нынешних 17%. И пока что нет никаких объективных оснований предполагать, что эта тенденция завтра внезапно прервется.
