Отперсефонился

Редко исполняемая оратория Игоря Стравинского "Персефона", режиссер — Кирилл Серебренников, в заглавной роли Сати Спивакова. Плюс Национальный филармонический оркестр России, за дирижерский пульт которого встал румын Ион Марин. Теоретически — почти идеальный рецепт от фестиваля "Черешневый лес", стремящегося объединить трудно сочетаемое — настоящее искусство и абсолютную гламурность.

Стравинский написал свою "Персефону" на либретто француза Андре Жида в 1934 году по заказу знаменитой танцовщицы и записной красавицы Иды Рубинштейн, мечтавшей о драматической сцене. Посему в одной партитуре сошлись все жанры — мелодрама, балет, оратория. Персефона — в классической мифологии дочь Зевса и Деметры, похищенная Аидом, который, заставив ее проглотить гранатовые зерна (символ неразрывности брака), сделал ее своей супругой и владычицей мертвых. Деметра с помощью Зевса добилась возвращения дочери, но Персефона только две трети года могла пребывать на земле с матерью, а остальное время как жена Аида должна была находиться в подземном царстве.

Самой известной постановкой этого сочинения считается та, что была сделана Баланчиным для его жены, балерины Веры Зориной. Однако Кирилл Серебренников, хоть уже и стал, как говорится, на все руки — и в кино дебютировал, и в опере засветился, но хореографом пока себя не ощущает. Так что он просто-напросто проигнорировал балетную составляющую "Персефоны". Зато представил весь набор своих фирменных приемов: проститутки, умалишенные, блестящие зеркальные дискотечные шары, окровавленные простыни... Что касается музыки, режиссер явно рассудил, что это — удел оркестра и хора. НФОР легко, умно и почти без запинок исполнил свою сложнейшую партию, где часто ноты, вместо того чтобы объединяться в прекрасные аккорды, бьются друг с другом в диссонансах не на жизнь, а на смерть. И хор был что надо. Птенцы Хоровой академии под руководством Виктора Попова всегда не только умиляют публику своим отрочеством, но и — что гораздо ценнее — восхищают мастерством.

Только визуальный ряд рождал в зале смешанное чувство неловкости и отвращения. За 52 минуты действия минимум раза три зрители переглядывались с соседями и стыдливо изучали собственную обувь. Поразительно, с какой агрессивностью орудуют у Серебренникова персонажи: пленка "теплицы" (сценография Николая Симонова) разрывается в клочья, кровь хлещет, головы летят... Все происходящее, кажется чистейшей патологией — коллекцией фобий человека, который панически боится всякой красоты и даже намека на гармонию.

Впрочем, из соблазнителя Аида Кирилл Серебренников сделал едва ли не автопортрет: темные очки, чтобы глаз не было видно, экстравагантная шляпа-панама — прототип узнаваем без труда. Остальные герои мало волнуют режиссера. Массовка угорает в похоти и ладно. А жрец Эвмолп (партия, без малейшей театрализации, но вполне точно спетая тенором Большого театра Маратом Галиахметовым), да и Персефона по сути лишены режиссерского внимания.

Правда, может, это и к лучшему. Таким образом, Персефона в исполнении светской красавицы, телеведущей, супруги знаменитого музыканта и главное, как выяснилось, хорошей актрисы Сати Спиваковой оказалась единственным воплощением гармонии и красоты. Прекрасно говорящая по-французски Спивакова так пронзительно произносила каждое слово, что все было ясно и без перевода (хотя по всем правилам хорошего тона над сценой исправно текла "бегущая строка" с русским текстом). Она творила свой образ не благодаря, а вопреки всему тому, что происходило на сцене. И при взгляде на нее возникала мысль, что, быть может, в каждой женщине живет Богиня...