Самый Русский музей

Все наши музейщики с большой охотой ведут разговоры о новых технологиях и переводе своего хозяйства на современные рельсы. По популярности эта тема уступает только сетованиям на недостаточность финансирования. Да, обязательно нужны новые формы работы, XXI век на дворе — так ведь денег нет, что же поделаешь? В петербургском Русском музее давно решили, что скудость бюджетных средств — не оправдание бездействия. Здешний экономический лозунг звучит почти вызывающе: "На один рубль входной платы — девять рублей, заработанных самостоятельно". Впрочем, доходы — не самоцель. Гиперактивность поставлена на службу именно музейным задачам, которые и в XXI веке остаются старомодно просветительскими.

В конце прошлого века Русский музей в Петербурге отмечал свое 100-летие. Прошло не так уж много времени, и теперь директор ГРМ Владимир Александрович Гусев не прочь обмолвиться о 300-летии заведения. Не то чтобы всерьез, но и не в шутку. Действительно, если какое-то из музейных подразделений втрое старше остальных, то и летосчисление надо вести от самого старинного, не правда ли? Хронологический казус возник из-за очередного имущественного приобретения: город передал в ведение музея Летний сад вместе со всеми тамошними строениями плюс домик Петра на другом берегу Невы. В совокупности с Мраморным и Строгановским дворцами, с Инженерным замком и прилегающими к нему павильонами, да и с главным музейным зданием на площади Искусств, о котором забывать не следует, — получается весьма внушительно. И слово "империя" в устах директора не кажется большим преувеличением.

Владимир Гусев: "Несколько лет назад мы с заместителями собрались перед Новым годом и договорились больше не расширяться. Решили, что не хотим превращаться в империю, которая рухнет под тяжестью собственных владений. А буквально на другой день звонит губернатор и спрашивает, не хочет ли Русский музей взять под крыло Летний сад. Предлагалось еще и Марсово поле, от которого я сразу отказался, а насчет Летнего сада попросил два дня на раздумье. Снова собрал заместителей и сказал: "Будет, как вы скажете. Настаивать ни на чем не собираюсь". Взвесили все "за" и "против" и решили, что берем. Все-таки исторически и генетически Михайловский и Летний сады вместе с садами Инженерного замка — единая территория. С них начинался город".

Так музей оказался еще и "садоводческим товариществом". Завелись новые службы, а вопросы ландшафтного дизайна обсуждаются в дирекции едва ли не чаще, чем проблемы хранения и реставрации экспонатов. Благо здесь успели уже потренироваться в уходе за Михайловским садом, так что приобретение Летнего в ступор никого не ввело. Но проблем с ним все равно выше головы. Из двух тысяч деревьев больны около 90 процентов — приходится заниматься лечением. Другая проблема — сохранность мраморных изваяний. Привезенные из Италии "фигуры" и "грудные штуки", как именовались в петровские времена статуи и бюсты, крайне болезненно реагируют на выхлопные газы и кислотные дожди. К тому же не обходится без вандализма: в прошлом году, например, неизвестные идиоты столкнули с постаментов восемь статуй — вот вам и человеческий фактор. Сейчас сад закрыт на просушку после зимы, публику туда не допускают, но корреспонденту "Известий" заглянуть все же позволили. Скульптуры действительно выглядят плачевно: у "Флоры" отбит нос, "Аллегория искренности" покрыта грязными потеками, а "Аллегория правосудия" и вовсе осталась однорукой. Еще задолго до передачи сада Русскому музею городские власти начали заменять мраморные оригиналы копиями, но нынешних владельцев качество новоделов не устраивает. Теперь ищут материал, который бы максимально походил на мрамор и не оставлял впечатления грубого эрзаца... Но главное — подлежит реконструкции Летний сад в целом. Закрывать его на чересчур долгий срок никому не хочется, по мере возможности попробуют вести работы частями. И все же стадии временного закрытия избежать не удастся. "Мой огород", по выражению Пушкина, ожидают значительные перемены.

Владимир Гусев: "Этот проект сейчас в стадии интенсивного обсуждения. Торопиться тут нельзя, но нельзя и откладывать. Вообще-то уже существовали два проекта реконструкции Летнего сада — один предвоенный, другой 70-х годов. Сначала война помешала, потом закопались в проблемах и оставили вопрос без решения. Сейчас отступать уже невозможно. Конечно, Летний сад никогда не станет в точности таким, каким он проектировался при Петре. У него долгая история. Но некоторые фонтаны, шпалеры, боскеты и другие элементы будут восстановлены. А параллельно создается электронная версия реконструкции, где можно будет увидеть сад елизаветинских, екатерининских или пушкинских времен. Недавно президент дал поручение правительству в связи со всеми этими работами, так что финансирование, надеюсь, окажется достаточным. Общая цена вопроса — 1,5 миллиарда рублей".

Упомянутые электронные версии — это часть программы виртуального музея, которую здесь реализуют не первый год и с большим энтузиазмом. В недалеком будущем один из павильонов-кордегардий близ Инженерного замка превратится в специализированный компьютерный центр, а пока дело ограничивается электронными гидами в залах. Однако виртуальная "экспансия" давно распространилась за пределы и музея, и даже Петербурга. Излюбленное занятие — открытие компьютерных филиалов в других городах. Нижний Новгород, Саратов, Самара — сейчас открыто 25 таких филиалов, в основном в университетах. Только что запустили подобный пункт в Салехарде, в этом же году очередь дойдет до Иркутска, Магнитогорска, Барнаула, Краснодара, Твери... Есть уже виртуальный филиал в Эстонии, планируется открытие филиала в Финляндии. Мультимедийные программы позволяют сутками "бродить" по Русскому музею и удовлетворять любопытство едва ли не по любому поводу.

Владимир Гусев: "Мы создали бездонный информационный колодец. Все-таки коллекция нашего музея — это самая большая в мире коллекция русского искусства. Таким образом, наша аудитория вырастает на сотни тысяч человек. Это относительно недорогая и очень демократичная затея. Правда, были опасения, что при наличии электронного музея в реальный ходить перестанут. Но практика показывает, что пользователи электронной версии, наоборот, с еще большей охотой стремятся попасть в настоящие залы".

Реальным музеем, разумеется, тоже приходится заниматься. Один из самых актуальных на сегодня проектов — устройство открытого хранения скульптуры в Инженерном замке. В этих целях оборудуется специальный зал с витринами, где расположатся изваяния, не вошедшие в постоянную экспозицию. Компьютер и здесь придет на подмогу: выбрав объект на мониторе, зритель сможет не только прочесть аннотацию, но и высветить нажатием кнопки нужную ему скульптуру за стеклом. Подчеркнем: именно зритель, а не только допущенный к фонду специалист. Потому и говорится об открытом хранении. Это как раз та самая новая технология, которая бодро внедряется во многих музеях мира. Теперь и в России. Запуск пилотного проекта намечен на начало лета, а со временем в режим открытого хранения должны перейти фонды графики и нумизматики. Директора особенно радует, что спонсоры наконец-то начали давать деньги на техническое оснащение — обычно те предпочитают финансировать краткосрочные и не слишком дорогие проекты.

Владимир Гусев: "Мы пытаемся примирить здесь две непримиримые вещи. Музейщиков наказывают то за "недоиспользование" фондов, за редкие показы их публике, то, как сейчас, наоборот — за слишком активное их к ним обращение. Хотя выставки, по моему мнению, как раз и являются проверками целости и сохранности фондов. Не говоря уже о том, что в демонстрации экспонатов и состоит главный смысл музейной работы. И открытые фонды позволяют сочетать доступность с безопасностью. Собственно, для этого мы и получаем дворцы".

Действительно, здешние дворцы не роскошь, а средство овеществления текущих планов. Причем до того, как эти дворцы начали наконец работать на музей, музею пришлось изрядно поработать для приведения их "в чувство". Мраморный дворец, по рассказам, достался в более или менее сносном состоянии — там все-таки помещался прежде музей Ленина. Но все-таки пришлось помучиться с демонтажем былой оформиловки. А вот интерьеры Строгановского являли собой нечто невообразимое. Да и тот же Инженерный замок перешел к музею из рук шестнадцати арендаторов, которые о сохранности исторического облика не беспокоились вовсе. Сейчас все работы по дворцам близки к завершению. Можно сказать, что Русский музей из локального "очага культуры" превращается в градообразующее предприятие. В том смысле, что без его зданий архитектурный облик Петербурга просто непредставим. А без его выставок там и тут непредставима досуговая карта города.

Владимир Гусев: "Недавно мы подписали соглашение с "Газпром-Медиа", который становится нашим главным информационным спонсором. Не буду скрывать, что позитивная информация о музее сейчас с трудом находит дорогу в центральные СМИ, особенно после эрмитажного скандала с хищениями. У нас, кстати, проверки уже прошли, все экспонаты на месте и в сохранности. Так вот, с петербургскими СМИ у нас работа налажена, а с московскими или зарубежными дело иметь труднее. Надеемся на прогресс в этой части".

Средствам массовой информации есть о чем говорить и писать. Не секрет, что многие гастрольные выставки и межмузейные проекты инициируются именно Русским музеем и добираются до Москвы лишь во вторую очередь. Причем сопровождаются чаще всего каталогами, изданными на берегах Невы. Директор ГРМ постоянно оговаривается, что многое из происходящего его не устраивает: хотелось бы лучше. Но от комплиментов в целом не отказывается.

Владимир Гусев: "То, чему мы научились за последние десятилетия, — это работа по программам. Стараемся получать финансирование не на базе прошлого года — мол, дайте чуть больше, чем было, а там что-нибудь придумаем. Действуем по-другому: выбираем ряд приоритетных направлений и ищем под них бюджеты. Когда-то мы в первую очередь решали количественные проблемы. Но маниловщиной и гигантоманией не страдаем. Нас интересует качество нашей работы".

Собственно, это же интересует и посетителей. Здесь стремления совпадают.