Гамбит на крови
Всю неделю, прошедшую после субботнего "Марша несогласных" в Москве, информационное пространство было наполнено всевозможными комментариями, заявлениями и обращениями к власти (в том числе и из-за рубежа) по поводу жестокости правоохранительных органов в отношении участников этой акции и освещавших ее журналистов. В свою очередь, сомнения в том, что некоторые милиционеры применяли силу соразмерно обстоятельствам, выразили и помощник президента Сергей Ястржембский, и заместитель пресс-секретаря главы государства Дмитрий Песков, и спикер Совета федерации Сергей Миронов. А Госдума в среду даже создала рабочую группу для анализа действий милиции. Однако за всеми этими разговорами как-то ушла в тень первопричина произошедшего.
А она предельно проста - организаторы "Марша" сделали все для того, чтобы он не обошелся без пролития крови (правда, ни одного обращения в травмпункты комитет по здравоохранению правительства Москвы не зафиксировал). За последний год в нашей стране местные власти отказали в проведении 28 уличных шествий в 19 городах (это не считая Москвы и Санкт-Петербурга), в большинстве случаев - "в связи с невозможностью обеспечения безопасного движения транспортных средств и пешеходов". Причем отказывали независимо от политической ориентации организаций, подававших заявки: и единороссовской "Молодой гвардии" (в августе в Волгограде), и коммунистам, и националистам, и антиглобалистам, и либералам, и группам граждан с неопределенными политическими пристрастиями. Как правило, вместо шествий всем им предлагалось ограничиться митингами, которые в результате проходили без эксцессов. Но "Другой России" просто митинг был совершенно не нужен.
Именно поэтому организаторы "Марша несогласных" не сочли нужным сообщить людям, что никакого митинга на Пушкинской площади не будет, но выразить свой протест можно на Тургеневской площади. Если бы замысел предводителей "Другой России" (Гарри Каспарова, Михаила Касьянова и Эдуарда Лимонова) действительно заключался в том, чтобы показать власти, как много людей ее не любят, то логичнее было бы собрать их всех в одном месте. Тогда те 5 тысяч "несогласных", о которых гордо сообщали организаторы (по милицейским данным, их было как минимум в 5 раз меньше), действительно выглядели бы внушительно, в том числе и в телевизоре. Но расчет изначально делался на совершенно другой сценарий - с неоднократными попытками прорвать ряды омоновцев, на которые те отвечали, как умели.
- Вам не кажется, что таким образом людей просто-напросто подставили? - с этим вопросом "Известия" обратились к присутствовавшей в тот день на Пушкинской площади Ирине Хакамаде.
- Еще как кажется. Из-за этого я постоянно ссорюсь с организаторами... Я постоянно говорила, что не надо так делать. Надо было написать на сайте: те, кто хочет принять участие в разрешенном митинге, - приходите на Тургеневскую. А кто хочет неприятностей - могут прийти на Пушкинскую. Но об этом надо было людям сказать, предупредить их, а не вводить в заблуждение.
За два дня до этого разговора Хакамада выступила в эфире "Эха Москвы", где высказалась еще более резко: "Если есть профессиональные революционеры, которые готовы идти в тюрьмы и получать дубиной по голове, то это их личная ответственность... Но есть обыкновенные люди. Я была на Пушкинской, ко мне подошло огромное количество людей, которые говорили: мы ничего не понимаем, мы пришли сюда, думали, что здесь митинг. А здесь нас гоняют, и вас никого нет. Скажите, куда идти? Я им сказала: идите на Тургеневскую. И по дороге на Тургеневскую их избили дубинами. Я не организатор марша и не хочу за это отвечать... У нас все реформы провалились из-за того, что, когда демократы пришли к власти в 1991 году, они не удосужились объяснять народу, что будут делать дальше. Если мы не будем честно удосуживаться объяснять людям, в какой момент какие риски они несут, и не будем уважать их право на свою собственную жизнь... Чтобы старушке не разбивали голову дубиной, мы должны ее предупредить".
Но в том-то и дело, что "другороссы", как и положено профессиональным революционерам, об этом даже не думали.
- Главная ударная сила всех этих маршей - национал-большевики, которые имеют давний опыт захвата правительственных зданий, столкновений с милицией и ищут повод для очередной провокации, - убежден президент фонда "Политика" Вячеслав Никонов. - Собственно, во многом для этого подобные акции и проводятся, что совершенно не делает чести либералам, марширующим в одних рядах с нацистами, и показывает, какие они либералы на самом деле. Для них важнее всего была телевизионная картинка с кровью, которую увидят на Западе. Не случайно же все, что кричал Каспаров, прорываясь на Пушкинскую площадь, было произнесено на английском, а не на русском языке.
Самое удивительное, что со своим идейным противником соглашается и Хакамада: "Нацболы ведут себя экстремально, но Лимонов просто не может их контролировать, поэтому все так и происходит". Правда, про самого Эдуарда Лимонова она говорит, что "он уже давным-давно не такой радикал, как раньше". Может, оно и так, но в опубликованном всего три года назад произведении под названием "Как мы строили будущее России" он писал: "Мы твердо верим, что грядет эпоха терроризма в России... Если смелые начнут террор, всегда найдутся тысячи менее смелых, которые разовьют его в гражданскую войну. А после гражданской войны воздух чище" (стр. 83-84). А на стр. 122 всего в нескольких словах изложена суть тактики "Другой России", которой в то время еще и в помине не было: "Да здравствуют конфликты, противоречия, провокации и потасовки!".
Спрашивается: что делать власти, когда на улицы выходят юнцы, пропитанные такой идеологией? Защищать и себя, и, главное, обычных граждан от людей, которые играют их судьбами, словно переставляя шахматные фигуры. Смысл гамбита - пожертвовать в начале партии одной-двумя пешками, чтобы перехватить инициативу. Очень похоже, что на маршах разыгрывается именно эта комбинация.
- Думаю, там (в "Другой России". - "Известия") объединены люди, которые ставят одну цель - вернуться во власть, - заявил на этой неделе экс-президент СССР Михаил Горбачев. - Россия уже пережила все войны и революции, это уже другая страна, и мы другой народ, чтобы впасть в столкновение... Но молодежь может оказаться жертвой политических спекуляций. Думаю, что нам удастся избежать этого, если будем действовать умно.
В Британии и Франции манифестанты знают свое место на улицах
Петр Иноземцев
Заявка на проведение митинга или марша подается в Великобритании в полицию Лондона не раньше, чем за две недели, и не позже, чем за трое суток до начала мероприятия. В ней должны быть четко оговорены детали: начало и длительность, маршрут следования, приблизительное количество участников. В полиции определяют, какое количество "стражей порядка" и в каких частях города будут находиться во время демонстрации. В случае отклонения участников от маршрута полиция указывает им на это и имеет право запретить движение по неразрешенным улицам. Она также может задержать демонстрантов, если те отказываются выполнять требования.
В последние годы митинги в Лондоне проходят, как правило, мирно, без кровопролитий, даже если они связаны с самыми "болевыми" вопросами - такими, как войны в Ираке или Югославии, повышение пенсий. У протестующих заметно повысилась политическая культура: за последнее десятилетие несанкционированных манифестаций в Лондоне не было.
Еще более жесткие правила во Франции. Здесь хорошо помнят времена снесенной толпами Бастилии. Организация любых публичных акций строго регламентирована и находится в твердых руках местных префектур. В Париже этим занимается столичная префектура, а точнее - бюро N 2 ее дирекции по административным службам. На малую манифестацию заявки нужно подавать не менее чем за месяц (для согласования со службой дорожного движения, пожарниками, полицией и еще десятком инстанций). Обязательно прилагаются сценарий, маршрут. Требуются также гарантии против разрушения общественных сооружений (парков, мусоросборников и т.д.). Власти оставляют за собой право отменить шествие хоть в последний момент. Если демонстрация собирает больше 1500 участников, то запрос подают минимум за 3, а то и за 6 месяцев.
Порядок движения должны изначально обеспечивать так называемые "сигнальщики", обозначающие спецуказателями весь маршрут. В центр Парижа к президентскому дворцу или Национальной ассамблее сильно разгоряченную толпу никогда не пустят. Аргумент прост: необходимость обеспечения общественного порядка. Любые отклонения от согласованных маршрутов и инциденты внутри колонн влекут ответственность организаторов шествия. Тут вмешивается полиция и CRS (вариант нашего ОМОНа), наблюдающие за манифестациями из боковых улиц. Попытки студентов перевалить через металлические барьеры в ходе демонстраций в ноябре 2005 года подавлялись штурмовой полицией безжалостно.
