Западная Русь

В Баварской опере, являющейся одной из ведущих оперных компаний мира, прошла премьера "Хованщины" Мусоргского с маэстро Кентом Нагано за пультом. Постановщиком спектакля был Дмитрий Черняков, хорошо известный своим безбоязненным подходом к русской классике. И по мысли, и по картинке его спектакль не имел ничего общего с тем образом оперы "Хованщина", что сидит у нас в головах, - с рисованной Красной площадью в начале спектакля и тряпичным костром в конце. Хоть режиссер из России, постановку эту проще назвать западной. О западной традиции постановок русских опер рассказывает наш обозреватель Екатерина Бирюкова.

Если в Германии или, скажем, во Франции ставят оперу, допустим, Верди, то это не влечет за собой попыток разобраться в загадочной итальянской душе или в бурной итальянской истории.

С русскими операми - особая ситуация. Согласившись с тем, что "умом Россию не понять", ее немедленно хотят понять и объяснить хотя бы с помощью музыки и режиссуры. Это не всегда удачно получается, поэтому к нам периодически доходят слухи о "надругательствах над русской классикой", которые оттого, что их нельзя проверить, только увеличиваются в размерах. Тем не менее правило о том, что "со стороны виднее", иногда неплохо действует. Причем даже если оперу ставит наш человек, но не у нас. Не случайно ключевые фигуры российского театра - Юрий Любимов, Анатолий Васильев, Лев Додин - в качестве оперных режиссеров работали в разное время исключительно на Западе. Всех троих объединяет одно название - "Пиковая дама" Чайковского.

До недавнего времени различия между тем, как воспринимает русскую оперную классику наша публика, в нескольких поколениях воспитанная на "большом сталинском стиле", и тем, что в ней привычно раскапывать западной публике, были шокирующими. Любимова, Васильева и Додина сложно было себе представить в Большом театре. Сейчас все потихоньку меняется, но громкая недавняя история с "Евгением Онегиным" Чернякова и невзлюбившей эту постановку Галиной Вишневской говорит о том, что до сих пор русская опера, если она на родной земле, воспринимается чаще эдакой священной коровой.

На Западе же она постепенно становится такой же частью вокального театрального мира, как и любая другая. Четырьмя главными названиями - "Евгений Онегин", "Пиковая дама", "Борис Годунов" и "Хованщина" - дело уже не ограничивается. Постепенно там осваиваются и с "Мазепой" Чайковского, и с "Катериной Измайловой" Шостаковича, и с операми Прокофьева.

Этому способствуют и нормальное любопытство, и огромное количество русских голосов, которым стало относительно легко ездить за границу, - ведь петь-то надо на языке оригинала. Впрочем, учить русский язык входит в моду и у западных певцов. Такими темпами, глядишь, скоро и никакой "загадочной русской души" не останется. По крайней мере в опере.

О чем поют зарубежному слушателю?

Четыре яркие постановки русских опер на Западе в последние годы

1. "Хованщина" Мусоргского (режиссер Дмитрий Черняков)

Свободные люди сидят босые, в светлом, сняв темные одежды, на бескрайних просторах сцены Баварской оперы. Это уже почти финал спектакля "Хованщина" в постановке Дмитрия Чернякова, его светлая кульминация, и люди эти - как ни странно - ждут смерти: по сюжету тут раскольники идут на костер. Но для Чернякова важно то, что это просто люди, а не то, что это раскольники.

Никаких декораций больше нет, тесная неуютная конструкция, в которой проходило все предыдущее действие, уехала с глаз долой. И финал - это освобождение не только от злобы, зависти, тоски и амбиций, которыми наполнена опера, но и от догм и шаблонов, связанных с социальным происхождением, с принадлежностью к той или иной конфессии и, в конечном счете, - к конкретной стране...

2. "Борис Годунов" Мусоргского (режиссер Герберт Вернике)

"Борис Годунов" Мусоргского, поставленный видным немецким режиссером Гербертом Вернике, уже стал классикой как для Зальцбургского фестиваля, где появился этот спектакль, так и для современного оперного театра в целом. Спектакль был выпущен в 1994 году, в момент всеобщего интереса к России. И можно сказать, что западное восприятие тогдашней России в нем отразилось по полной программе.

Основу декораций составляет масштабная подборка портретов русских исторических деятелей, оформленная в духе советского официоза с членами Политбюро ЦК КПСС. В версии Вернике на этой доске почета есть и цари, и революционеры, и даже Горбачев с Ельциным.

Впрочем, есть тут и другие хрестоматийные русские символы - трон, шапка Мономаха, колокол, давящий всей тяжестью своей власти на умирающего Бориса, а также противотанковые ежи и пара медных всадников, на которых в финале выезжают Самозванец с Мариной Мнишек.

3. "Борис Годунов" Мусоргского (режиссер Дмитрий Черняков)

"Борис Годунов" Мусоргского, поставленный в прошлом сезоне в Берлинской государственной опере, был первой работой на Западе Дмитрия Чернякова. В ней он показал Москву - но не с туристической картинки или из учебника по истории, а реальную, хорошо узнаваемую.

Перемешаны люди, эпохи и архитектурные стили, всем друг на друга, в том числе и на титульного героя оперы, в общем-то, здесь наплевать. Сцена в корчме происходит около ларька с фастфудом, будто привезенного с Тверской. Рядом - солидный, сталинского фасона рабочий стол российского президента Бориса Годунова, за которым только что состоялось его телеобращение к народу. А теперь шинкарка-ларечница притулилась тут сбоку, сняв с усталых ног сапоги, и сушит там под вентилятором свой маникюр.

4. "Пиковая дама" Чайковского (режиссер Андрейс Жагарс)

Латвийская национальная опера - когда речь идет о русской опере - особенно хороша как некая промежуточная остановка между Россией и Европой. Пару лет назад здесь появилась "Пиковая дама" Чайковского в постановке Андрейса Жагарса - режиссера, известного с советских еще времен.

Декорации Александра Орлова копируют питерский дом на Малой Морской, принадлежавший Наталье Петровне Голицыной, которая считается прообразом старой Графини. Сейчас в этом доме - поликлиника МВД. И это очень характерное для Питера сочетание - дворца и бытовухи - стало одной из основных тем спектакля. В сцене в Летнем саду знаменитые статуи уживаются с алкоголиками, а транспарант со стремительно устаревающей надписью "Да здравствует 1 Мая!" - с приметами нарождающегося капитализма: внушительная Екатерина в парике оказывается всего лишь костюмированной приманкой для туристического фото на память.