Легкий способ устроить честные выборы
Похоже, что 11 марта на празднике демократии сильно перегнули палку. Одно дело, когда имеются основанные на правдоподобных рассуждениях сильные сомнения в правильности подсчета голосов. Покуда исправители ошибок фортуны не схвачены за руку, остается лишь формула "оставить в сильном подозрении". Оставить и оставить, а дальше что, когда нет прямых доказательств? Иное дело, когда в руках есть письменные доказательства - составленные с участием наблюдателей протоколы показывают одно, а последующие - совсем другое. Оставлять письменные доказательства того, что имел место подлог, - запредельно грубое нарушение правила "Умей работать, умей и концы хоронить". Тут ничего не схоронено, все наружу.
Столь грубая работа привела к ответно грубому поведению жертв подлога. Во-первых, вместо общих рассуждений о нечестности, каковые рассуждения к делу не подошьешь, партийцы, считающие себя обокраденными, потрясают протоколами, а их к делу подшить вполне возможно. Во-вторых, они указывают, что речь идет не только о гражданском суде, который должен устранить подлог. Они говорят еще и об уголовном суде. Статью 142-1 УК РФ "Фальсификация итогов голосования", детально описывающую технологии, имевшие место 11 марта, никто не отменял. Статья вплоть до четырех лет, а отпираться от обвинения при наличии письменных доказательств очень трудно.
Если дойдет до суда, ему и решать, но с точки зрения практической даже и нет нужды давать на всю катушку. Достаточно и штрафа в сочетании с судимостью, которая отныне украшает анкету. Получить звание ошельмованного мерзавца тоже не очень приятно и скорее всего достаточно для того, чтобы прецедент исполнил функцию общего предупреждения - другим неповадно станет.
Ведь избирательный подлог - это никак не преступление по страсти, в порыве которой рациональные соображения насчет статьи УК могут не действовать. Страстный член избиркома - откуда? И это даже не преступление, диктуемое прямой корыстью, как у госслужащего, берущего взятки. Лихоимец считает баланс между пуком ассигнаций и теоретически возможной карой, и блеск золота его слепит. Члену избиркома никакого золота за подлог не положено. Все, ради чего он идет на скаредное дело, - это сохранение благосклонности начальства. Кто этот член? Мелкий чиновник или бюджетник, маленький человек, привыкший гнуться, куда гнут. Сейчас для него на одной чашке весов начальственная немилость, а на другой - в общем-то ничего. В крайнем случае - что-то вроде "полают да отстанут".
При создании хоть одного прецедента (по какому-нибудь из участков Московской обл., например) устройство весов меняется. На одной чашке - все та же возможная немилость (быть может, не такая уж и страшная, запугивают просто), на другой - уголовная судимость. Ответ на устные приказания (письменные кто же отдаст? наверху тоже не дураки сидят) будет таков, что вы как знаете, а я под статью не пойду. Ну, не любят у нас люди проходить по уголовным делам.
Это известное правило для всякого чиновника - если и так нехорошо, и эдак плохо, чиновник выбирает бездействие. Но в ситуации ночи после выборов бездействие есть отказ от подлога и честный счет голосов - "Как наголосовали, так и наголосовали, мое дело маленькое - подсчитать". Так уголовная кара (хотя бы и символическая) за 11 марта может обеспечить грядущие честные выборы. Соответственно, и те партии, которые не остановятся в уголовных исках по конкретным подлогам на конкретных участках и добьются осуждения мелюзги, на будущее отсекут мелюзгу от таинственных голосов сверху, требующих подлога. Прогресс демократии будет в сто раз больший, чем от самых заливистых заклятий насчет преступного режима, вместе взятых.
