Музыкант Андрей Макаревич: "В юношеских снах я часто видел, как мы с Ленноном шагаем по Москве"

В первый день весны к нам придет новый альбом самой успешной и долговечной российской рок-группы "Машина Времени". Пластинку назвали обескураживающе конкретно — "Time Machine", и в этом что-то есть. Лидер да и остальные участники группы шли к данной работе всю свою сознательную жизнь. "Машинисты" с юных лет боготворили "битлов", так или иначе двигались по их стопам, смахивали на русский вариант "жуков", и вот настал день и час, когда "Машина" приехала записываться в культовую лондонскую студию Abbey Road. Разве, достигнув корней, имело смысл мудрить с названием альбома? Нет. Просто — оголенная суть, просто — "Машина Времени". 7 марта группа представит знаковый для нее проект в столичном "Олимпийском". А пока, вдохновленный проделанной работой, Андрей Макаревич пообщался с обозревателем "Известий" Михаилом Марголисом.

вопрос: Итак, твоя давняя мечта сбылась, "Машина" записалась на Abbey Road. Как ты прочувствовал этот факт? Помню, Борис Гребенщиков был полон впечатлений и восторга, когда совершил первый вояж на Ямайку — по местам Боба Марли, куда так долго стремился.

ответ: До последнего момента я считал нашу затею чем-то нереальным. Пока один мой приятель не сказал: а почему, собственно, нет? Почему все могут ездить, записываться в каких угодно студиях, а "Машина Времени" нет? Знаешь, в меня ведь с детства въелась мысль, что "битлы", "роллинги", Abbey Road — это все где-то на другой планете. Наверное, что-то от тех времен, когда было понятно, что мы их никогда не увидим, в сознании осталось до сих пор. А сейчас оказалось, что планета-то маленькая, все рядом, вот оно. Люди, помогавшие записываться "Битлз", теперь помогают тебе осуществить твою музыкальную задачу. Сначала это шокирует, а потом ты испытываешь дикий кайф — от того, как они это делают, какое у них умение и как у нас с ними вместе все получается.

в: Не возникало ощущение, что эти идеализируемые тобой люди — допустим, тот же знаменитый британец Хэймиш Стюарт — смотрят на вас просто как на хороших русских парней с деньгами?

о: Ничего подобного. Такие рассуждения абсолютно не свойственны людям, которые по-настоящему занимаются музыкой. Это все из области политизированных кругов или дубовых обывателей. Впрочем, все чаще я понимаю, что это одно и то же... А люди, которые заняты одним делом, всегда друг друга поймут — независимо от языка. Художник поймет художника, танцор танцора, режиссер режиссера...

в: Спрошу иначе: если бы на вашем месте оказался зулусский народный квинтет, готовый также выложить за мечту энную сумму, "исторические" профи с Abbey Road и с ним бы работали с той же отдачей? Вообще ваш материал "фирмачам" был интересен?

о: Безусловно, здесь присутствовал фактор профессиональной ответственности, это их работа. Но, уверяю, помимо этого я ощущал и степень нашего человеческого контакта. И продюсер записи, и звукорежиссер, которые, к слову, не бедные мальчики, совершенно не обязаны соглашаться, и мы не "убили" их ценой. Мало того, мы еще ужасно торговались, потому что денег у нас было в обрез. Никто не заставлял их работать с нами. Им было страшно интересно.

в: В принципе чем бы ты мог пожертвовать ради мечты? Ну, допустим, выяснилось бы, что для завершения записи не хватает 20 тысяч долларов, и тебе бы предложили: "Андрей, продай машину, чтобы закончить дело"?

о: Ну, думаю, 20 тысяч я бы нашел...

в: Я утрированно.

о: Понимаю. К переговорам подключился Володя Матецкий (известный российский композитор является сопродюсером альбома "Time Machine". — "Известия"), спасибо ему огромное. У него большой опыт в таких делах. То есть мы стали "выруливать" устраивающий обе стороны вариант. Вот если бы мы этого не сделали, на нас бы действительно как на лохов заморских смотрели, которым "бабки" девать некуда.

Мне в школе часто снились сны, что приехал Джон Леннон в Москву, мы идем с ним по "стриту" и разговариваем на русском языке. И я поражаюсь, насколько мы с ним одинаково чувствуем этот мир. Вот на Abbey Road у меня присутствовало такое же ощущение. Мы с теми ребятами хорошо знаем одну и ту же культуру и внутри ее общаемся совершенно свободно. Мы гораздо более одинаковые, чем можно было предположить. Ни у кого из нас ни рога не растут, ни нимба над головой нет.

в: Когда вы записывались с Рэем Купером (знаменитый барабанщик, сотрудничающий со многими звездами, в частности, с Элтоном Джоном. — "Известия"), вы чувствовали, что он воспринимает вас так же, как, скажем, Элтона, или все-таки чувствует, что это те парни, которые даже в России когда-то рассказывали о себе, что играть в молодости почти не умели?

о: Как я понимаю, Элтон Джон ему платит. А с нас он денег не взял. И не потому, что мы похожи на нищих. У нас деньги на него были запланированы. Это было именно проявление его доброго отношения к нам. А Лондонский камерный оркестр, который сыграл с нами в двух песнях, по окончании записи повел нас в буфет. Не мы их, а они нас. Лондонцы купили ящик сухого вина и нас практически напоили. Они сказали, что впервые сотрудничали с русской группой и остались в полном восторге от нашей музыки. Хотя сейчас получается, что я хвалю себя в грубой форме. Но так было. Они говорили, что очень удивились, когда услышали в одном альбоме столько музыки разных направлений, сейчас практически никто такого не делает. С одной стороны, я понимаю, что это достаточно старомодно, так поступали во времена психоделики, с другой — дико интересно. И еще хочу заметить, что, когда ты поешь в микрофон, в который пел Леннон, это тебя очень дисциплинирует, у тебя крылья вырастают, и ты делаешь все немножко лучше, чем обычно.

в: Про "микрофон Леннона" ты для красного словца сказал? Неужели реально сохранилась в рабочем состоянии такая техника?

о: Там и более древние экземпляры есть. У них на студии семь таких исторических предметов, и они за ними следят. Этот микрофон практически не имеет цены, и удивительно, что по качеству он, наверное, лучше всех.

в: Так схватили бы, как фетишисты, бесценный микрофон и убежали...

о: Ага. Далеко там не убежишь. Кутиков (Александр Кутиков — бас-гитарист "Машины". — "Известия") хотел его купить. Ему вежливо ответили, что микрофон не продается.

в: А сколько Александр предлагал за раритет?

о: 15 тысяч фунтов стерлингов.

в: Когда вы допивали ящик сухого вина с англичанами и все захмелели, на какие откровения тебя потянуло?

о: Меня вообще не тянет на откровения. Я человек пьющий, но сохраняющий выдержку. Я просто смотрел вокруг, и мне было страшно приятно, что рядом сидят люди, игравшие в песне "Angie" (легендарный хит группы Rolling Stones. — "Известия"), а сейчас они записывались с нами, и им понравилось. А уж нам как понравилось! Я, например, никогда прежде не видел столь профессиональной работы скрипачей, когда 12 струнных с первого дубля по руке дирижера пишут довольно сложную партию на одном дыхании. Не знаю у нас таких артистов, честно скажу.

в: То есть сейчас ты можешь подтвердить, что поездка в Англию была оправдана не только желанием прикоснуться к легенде, но и вполне профессиональными аспектами?

о: Да я бы никогда не поехал туда, чтобы просто прикоснуться к легенде. Я касался ее год назад, когда меня взяли в такую почти туристическую поездку на студию Abbey Road... Меня на самом деле немного обламывает то, что пока еще никто не знаком с результатом нашей работы, а мы уже трещим о процессе как не знаю кто. Я поначалу не хотел вообще об этом говорить.

в: Проще, чем вы назвали свой новый альбом, его уже и не назовешь — "Time Machine". Если перевести это название как "Время "Машины", ты смог бы обозначить в вашей долгой истории период, когда действительно было такое время?

о: Нет. Я думаю, у каждого нашего фана было свое время "Машины" Если кому-то кажется, что в 70-е была настоящая "Машина Времени", а сейчас уже нет, так это просто он вырос из своего времени. А я смотрю на сегодняшних 15-летних на наших концертах и понимаю, что для них сейчас "время "Машины", а 70-е — легенды из жизни их родителей.

У нас было, конечно, несколько взрывных моментов. Например, первые годы в Росконцерте, куда мы попали, уже будучи некоей подпольной легендой. Мы стали выступать во дворцах спорта. И я вдруг понял, что менты нас больше не ловят, а охраняют, и деньги нам платят не нелегально, а вполне официально. И главное — мы можем играть для огромной аудитории.

в: Сейчас, когда уже нет нужды кокетничать, можешь признать, что ощущал тогда некую двусмысленность отношения к вам в среде коллег? Ты расцениваешь это как зависть к успеху или допускаешь, что там было какое-то здравое зерно?

о: Никакого здравого зерна там не было, была упертость. И вообще плевал я на эту среду, честно скажу. Мои друзья — из той же среды (а их довольно много) — меня не осуждали. По реакции зала я также видел, что ошибки мы не совершили. Мы продолжали петь свои песни, просто сделали себя более доступными для людей.