С Рузвельтом на языке и Путиным в голове
Владимир Путин сделал для России не меньше, чем Франклин Рузвельт для Америки, но наш президент, в отличие от заокеанского, не будет баллотироваться на третий срок. Хотя и останется лидером нации с присущими таковому общенациональными полномочиями. Эта несколько противоречивая (учитывая отечественные властные традиции) мысль окончательно завладела умами многих представителей политической элиты после прошедшей в конце минувшей недели в МГИМО непростой научной конференции. Тон ей задал (и итог подвел) один из ключевых строителей нынешней политической системы, заместитель руководителя кремлевской администрации, помощник президента Владислав Сурков.
"На Суркова" политиков, журналистов, политологов и молодежных активистов государственнической направленности начали созывать еще за две недели до мероприятия - конференции к 125-летию со дня рождения Рузвельта "Уроки "Нового курса" для современной России и всего мира". При этом барышни на телефоне подчеркивали, что ее инициатором был "лично Владислав Юрьевич, поэтому он непременно будет". Вопреки обычной рекламной практике делали они это не только пиара ради. Судя по тому, как Сурков провел два часа морозным вечером на окраине Москвы (охотно говорил, редко уходил в себя и много смеялся), ему действительно очень хотелось лично и публично объясниться с политическим классом относительно своего понимания демократии, а не только по поводу вполне очевидных параллелей между преобразованием Америки в 1930-е годы и "путинской семилеткой" в начале 2000-х. И уже под самый конец, отвечая на бесконечные призывы дать возможность Путину баллотироваться в третий раз подряд, запальчиво высказать главное:
- Я демократию в обиду не дам. Замечание, что от демократии можно отступить ради неких великих целей, мне кажется методологически неверным... Я лично считаю, что демократия не может быть ограничена, она либо есть, либо нет.
А начиналось все, как и было задумано, с исторических параллелей. Пути двух президентов действительно похожи: оба вместе со своими странами преодолевали чудовищный экономический кризис, оба боролись с одними и теми же врагами.
- Рузвельт определял своих противников так: финансовые монополии, спекулятивный капитал, безудержные банковские дельцы, - напомнил Сурков. - Я думаю, что и в современной России эти слова достаточно актуальны... Рузвельт пришел к власти, когда пресса и финансы почти полностью контролировались действительно эгоистичными и действительно безответственными олигархическими, как мы их теперь называем, группировками, полагавшими, что демократия существует только для них и что их блага не обязательно должны быть доступны большинству людей.
В трактовке Суркова итог борьбы американского президента с местными березовскими выглядит так: "Рузвельт стал олицетворением высшей власти народа, власти в духе американской Конституции, власти, не отчуждаемой большими деньгами и большими начальниками, то есть олигархией и бюрократией. Он сам был такой властью, которая стремилась к свободе и справедливости для всех, поощряя сильных и защищая слабых".
У многих присутствовавших в зале немедленно возник соблазн примерить все это благолепие на Путина, некоторые выступавшие ему тут же и поддались, хотя Сурков специально начал свою речь с предупреждения: "Америка 30-х и 40-х - это не Россия 90-х, и, конечно, история не повторяется". Однако сдержать порыв его слова не смогли. Ораторы один за другим напоминали, что Рузвельт, хоть и не хотел, но пошел и на третий, и на четвертый срок, когда того потребовала ситуация (война). А у нас сегодня и всегда "Отечество в опасности". Ярче всех блеснул президент Фонда эффективной политики Глеб Павловский, намеренно путавший фамилии Рузвельт и Путин и горячо убеждавший собравшихся в том, что политическая роль президента после 2008 года должна быть по-прежнему исключительной: "Демократическая нация не может отпустить своего лидера. Она может дать ему возможность перейти с работы на работу, но расстаться с ним не может".
Правда, директор Института США и Канады Сергей Рогов напомнил, что Рузвельт нарушил не Конституцию (тогда она не ограничивала президентские амбиции двумя сроками), а лишь традицию, заложенную Джорджем Вашингтоном. Однако наутро после конференции многие СМИ заключили, что власть вспомнила о Рузвельте исключительно для того, чтобы в очередной раз обсудить тему "третьего срока". Хотя ключевая часть выступления Суркова была совсем о другом: "Демократия - это не коммунизм, который, как известно, мог быть построен однажды и навсегда, это не факт, а процесс, и мне кажется, что система Рузвельта, демократия в ее реальном понимании каждый день проигрывает и отступает там, где совершается несправедливость, нарушается закон и где увеличивается бедность и каждый день побеждает там, где люди добиваются справедливости, где они имеют возможность высказываться и где растет их материальное благополучие. Россия понемногу движется в нужном направлении, не всем это нравится, много, конечно, совершается нами ошибок, но мы не сделаем последнюю и, я думаю, справимся".
Имеющий уши да услышит.
Из выступления замруководителя администрации президента России Владислава Суркова 8 февраля 2007 года
"В 1933 году к власти в США пришел Франклин Рузвельт, человек, убежденный, что основой демократии является стремление к справедливости для всех, что свобода от страха и свобода от нужды не менее важны, чем свобода слова и свобода религии, например. Что экономическая свобода не противопоставлена всеобщему благосостоянию, а наоборот, тесно связана с ним, поскольку бедные люди несвободны. Что теория, гласящая: "Чем меньше правительства, тем больше свободы", сильно упрощает ситуацию и по сути неверна и аморальна".
"...борьба Рузвельта с олигархией не должна вводить нас в заблуждение относительно его взглядов на экономическую свободу и предпринимательское сословие как таковое, он конечно же считал свободное предпринимательство и коммерцию естественным источником для развития и процветания американского общества, он был в этом смысле стопроцентный американец. Просто он видел, что социальная ответственность бизнеса выгодна самому бизнесу и что капитал не вправе узурпировать демократическую власть".
"Олигархия, как известно, контратаковала, Рузвельта травила пресса, его обзывали "красным", коммунистом и даже Сталиным. В одной из статей того времени мы читаем: "Историки будущего с недоумением воззрятся на эту фантастическую ненависть к президенту, которой сегодня охвачен правящий класс Америки". Знаете, мне это тоже что-то напоминает. Как и это: "Странно, что это исходит от тех, чьи доходы восстановлены после биржевого краха и в условиях весьма умеренной налоговой системы".
"...Рузвельт удержал Америку от сползания к социализму и от катастрофических социальных потрясений. И хотя он любил учреждать самые разнообразные административные структуры, как известно, он выступал за вмешательство государства в экономику и в социальную сферу, он всегда чувствовал пределы этому вмешательству и ни на шаг не отступил от демократических принципов. Сегодня нам полезно об этом помнить и уметь находить этот предел точно и эффективно".
"... демократия - это очень сложный комплекс очень разных вещей, понятий и явлений, это живой организм, внутри которого акценты все время смещаются, он эластичен и гибок, именно поэтому демократия выживает и демонстрирует такие успехи в последнее время. Эта гибкость может проявляться по-разному...
...когда нам пытаются сказать, что раз у нас губернаторов теперь по-другому на должность выбирают, то это ограничение демократии, ну это же неправда, это заведомый софизм. Если рассуждать так, то давайте посмотрим, как главы государств избираются в разных странах. Тогда получится, что мы и Франция - самые демократические страны, потому что у нас прямые выборы. В ФРГ, например, главу государства избирают депутаты разных уровней. Значит, что, ФРГ - менее демократичная страна, чем мы, что ли? Ну конечно, нет. В Штатах тех же не очень прямые выборы, они что, менее демократичны, чем Франция? А в Великобритании глава государства вообще наследный монарх. Так что все эти разговорчики в строю - это неверно (аплодисменты). Я бы хотел напомнить, что даже диктатура в изначальном смысле этого слова - это институт демократической римской республики, она вводилась по определенной процедуре при определенном случае и потом отменялась... Поэтому я бы просил всех почаще задумываться о смысле слов, которые мы всуе употребляем".
