Гламурненько!

История этой труппы началась в 1932 году, на обломках дягилевской антрепризы. Первыми директорами "Балета Монте-Карло" были казачий атаман Воскресенский (известный как полковник де Базиль) и импресарио Рене Блюм. От тех времен в Монако осталась память - несколько ящиков с дягилевскими костюмами. Директор нового "Балета Монте-Карло" Жан-Кристоф Майо обнаружил их в подвале старинного оперного театра, что расположен в одном здании со знаменитым казино.

Возможно, директор был удивлен незатейливостью тканей — вечно нуждающийся Дягилев не мог позволить себе дорогостоящих материалов. Сам же господин Майо таких проблем не знает. Вверенный ему коллектив — ныне официальная балетная труппа Княжества Монако — финансируется более чем щедро. За этим лично следит патронесса, принцесса Ганноверская Каролина. Тем самым она выполняет волю покойной матери, принцессы Монако Грейс. Супруга князя Ренье (до замужества голливудская дива Грейс Келли) хорошо знала, насколько выигрывает искусство от вложенных в него денег.

По части монаршей привязанности с монакцами может соперничать только Датский королевский балет, опекаемый королевой Беатрикс. Но и тот не дотягивает до запредельного по российским меркам бюджета — 7,5 миллиона евро, отпущенных на труппу в полсотни танцовщиков. Эти средства позволяют "Балету Монте-Карло" приглашать самых дорогостоящих сценографов и хореографов (в списке постановщиков — Бежар, Килиан, Форсайт) и существовать в привольном творческом режиме — всего тридцать спектаклей в год. Каждый отшлифован до мельчайших нюансов. "Золушка" Сергея Прокофьева в хореографии Майо — не исключение.

"Золушку" привезла в Москву продюсерская фирма "Постмодерн-театр". Гастроли самой богатой труппы Европы обошлись организаторам недешево, что сразу отразилось на стоимости билетов. Однако зрители, выложившие за места от 500 (стоячее место на галерке) до 15 тысяч рублей (первые ряды партера), не разочаровались. Такой гламурной "Золушки" столица еще не видела. По сравнению с ней тезка Большого театра смотрится скромной школьницей. Причем Майо и его соавторы — сценограф Эрнест Пиньон-Эрнест, художники Жером Каплан (костюмы) и Доменик Дрийо (свет) — создают умный гламур: безупречно сделанный, без прилизанности, современный без эпатажа и изысканный без бьющей в глаза роскоши.

Собственно, гламурный блеск возникает как метафора. Фея (превосходная работа Бернис Коппьетер) затянута в переливающееся трико и с каждым движением излучает сияние. Хрустальные туфельки Золушки (Аурелия Шефер) отсутствуют, но ее босые ступни усеяны блестками. Сцена, где Золушка исчезает, а в луче света, как драгоценность, сверкает ее ножка, — одна из лучших в балете. Имеется у главной фигурантки и эксклюзивное платье из светящегося золотистого шифона. В ином сочинении оно стало бы самостоятельным героем. Но Майо показывает его каких-то полминуты — демонстрация откровенного глянца не в его стиле.

Кроме того, спектакль хорош свежим сюжетным ходом. Наряду с традиционной парой — Принц (Азье Уриагерека) и Золушка — существует еще одна — возможно, более важная. Это отец (Крис Роелан) и мать героини (она же фея), танцующие два красивейших дуэта. Так по замыслу хореографа рассказывается о силе родительской любви, ведущей нас по жизни. Есть в таком повороте и личный мотив — Жан-Кристоф Майо посвятил свое создание памяти отца, театрального декоратора. Отец, наверное, остался бы доволен.