Сенатор Владимир Слуцкер: "Россия должна предложить миру новую систему духовных и этических ценностей"

Как обезвредить национально-религиозную "бомбу", которая сегодня угрожает миру? Втянется ли Россия в глобальную "борьбу цивилизаций"? И какую роль во всем этом может играть новая национальная идея? Об этом обозреватель "Известий" Евгений Умеренков беседует с заместителем председателя Объединенной комиссии по национальной политике и взаимоотношениям государства и религиозных объединений при Совете федерации Владимиром Слуцкером.

вопрос: Сегодня межнациональные и межконфессиональные отношения в нашей стране стали предметом острого обсуждения. Как вы оцениваете их состояние?

ответ: Трудно оценить национально-конфессиональные отношения иначе, чем их оценивает общественное мнение России. А оно очень встревожено тем, что происходит. В частности, растущим количеством инцидентов драматического и даже трагического характера с представителями различных национальных групп. Тревожные настроения по этому поводу усиливаются, и перспективы изменения ситуации в лучшую сторону пока не видно. Национально-религиозный вопрос стремительно стал одним из приоритетных для внутриполитической ситуации в России.

в: Проблема обозначена, как ее решать? Извечный вопрос: что делать?

о: Чтобы ответить на него, и была создана по инициативе председателя Совета федерации, согласованной с президентом, наша комиссия, в которую входят главы законодательных собраний субъектов федерации. Задач у комиссии две: она должна заниматься выработкой общей концепции национально-конфессиональной политики, а также отслеживать складывающуюся ситуацию и оперативно реагировать на нее. Сегодня необходимо определить, что надо предпринять, чтобы не только гасить вспышки ксенофобии, национализма, религиозной, этнической и расовой нетерпимости, но и работать на опережение ситуации. Мы должны представить обществу некую идейную платформу, на которой оно могло бы стабилизироваться. Необходимо заполнить вакуум, существующий в сфере идеологии. Если не предложим конструктивный вариант решения проблемы, который будет понятен каждому российскому гражданину и даст ему перспективу собственного внутреннего позиционирования в обществе, ситуация будет ухудшаться. Мы не изолированы, следуем за остальным миром. В этом и беда: мир охвачен кризисом национально-религиозных отношений. Нам надо принять экстраординарные меры, которые ни в одной стране пока не предприняты.

в: Но Россию и так постоянно корят за поиск "особого пути". И Запад, и наша либеральная общественность призывают не изобретать велосипед, а идти "в фарватере всего цивилизованного мира".

о: Если бы западная или либерально-демократическая модель предлагала некий путь, который был бы подтвержден успешным развитием событий, то мы могли бы следовать им. К сожалению, все те проблемы, которые мы пытаемся решить в нашей стране, очевидны во всех странах. И они нарастают во всех странах, независимо от их либеральности или демократичности. Везде происходит одно и то же. И порой в гораздо более жестких формах, чем у нас. Возьмите события годичной давности во Франции. Фактически это был расовый, религиозный бунт парижских пригородов, где проживают сотни тысяч человек. Полиция ничего не могла сделать, встал вопрос о введении чрезвычайного положения. А Франция — одна из старейших демократий в Европе. Что же, будем следовать этому примеру?

в: Вы уже высказывались по поводу того, что на основе уникального этнокультурного характера России необходимо выработать национальные ценности, которые позволят определить национальную идеологию. Какой могла бы быть эта национальная идея?

о: Многонациональность и многоконфессиональность — это одновременно и потенциал для нахождения общей идеи, и пороховая бочка. Все зависит от того, по какому пути мы пойдем. Если выберем правильное направление, то продемонстрируем всему миру новую общенациональную идеологию и новое понимание ситуации. Если выберем ошибочный путь, останемся в хвосте мирового процесса, то будем представлять из себя, пожалуй, самое взрывоопасное и хрупкое звено во всей цивилизационной цепи. Интересно, что, когда я обсуждал эту ситуацию с митрополитом Кириллом, он сформулировал практически то же самое. В чем же должна состоять национальная идея? Она достаточно проста: мы должны понять и провозгласить, что те различия, которые раскалывают общества как на западе, так и на востоке от наших границ, должны быть объединяющими внутри России. Мы первые должны понять, что этические ценности всех основных мировых религий едины. Разница только в форме их донесения до конкретных народов. Ни одна из трех мировых монотеистических религий не отвергает постулат, что бог един. Спрашивается: единый бог мог предложить разные системы ценностей? Конечно же — одну. Только методы представления этой этической системы ценностей были выбраны разные для адаптации к разным этносам. Если мы это поймем, все становится гораздо проще.

в: Значит, у России есть шанс...

о: Очень большая работа должна быть сделана, чтобы народ нашей страны, граждане поняли, что у них есть шанс стать первыми в усвоении этой простой истины и в демонстрации всему остальному миру ее преимущества.

в: Это принципиально или нет: не только стать первыми в понимании чего-то очень важного, но и показать это всему миру?

о: Национальная идея приемлема, если она вызывает гордость у населения страны. Американцы считают, что их образ жизни, их демократия являются приоритетными. И это движет ими как распространителями идеи. То же самое можно сказать и о странах, которые полностью разделяют принцип исламского управления, например об Иране. Если не существует той идеологии, которая позволяет народу испытывать гордость за свою страну, то начинается постепенный развал общества. С этим связано множество проблем, та же проблема миграции. Если мигранты приезжают в страну, в которой не только выше уровень жизни — что в первую очередь их и привлекает, — но и более высокая система ценностей, нежели та, которая существовала в их стране, то они адаптируются к новой для себя системе и становятся лояльными гражданами. Если же нет, то мигранты приносят свою систему ценностей, и это все больше и больше раскачивает ситуацию в той стране, куда они приехали.

в: Оправданны ли предупреждения о том, что признаки растущей ксенофобии, особенно в связи с грузинской проблемой и поставленной президентом задачей навести порядок с нелегальной миграцией, угрожают стабильности России?

о: Есть два подхода к решению миграционной проблемы. Первый вообще исключает из национальной политики миграционный вопрос. Думаю, что это путь к еще большему обострению конфликтов. Второй предлагает рассматривать миграционные процессы как составную часть национально-религиозной политики. И если руководствоваться им, тогда надо подходить к проблеме миграции комплексно, внимательно прогнозируя и планируя каждый шаг в отношении мигрантов. Все миграционные потоки в Россию в основном приходят из тех стран, которые были частью или Российской империи, или Советского Союза. Поэтому любое регулирование в отношении мигрантов, порой жесткое и даже неадекватное с точки зрения общепринятых этических представлений, неизбежно отражается на национально-конфессиональных настроениях и взаимоотношениях не только в той стране, из которой приходит миграционный поток, но и в нашей. Дергать за "миграционную струну", не понимая, что она имеет две точки закрепления — внутри России и за ее пределами, — наивно.