Отголосок двадцатых годов
Президенту США Д. Бушу повезло в том, что он, нарушая обычаи, поехал поздравлять мадьяр с 50-летием антикоммунистического восстания за три месяца до наступления календарной годовщины. Летняя поездка прошла до одури благостно. Если бы он поехал теперь, то, зная сверхбдительность президентской охраны, переводящей на военное положение даже сонные деревушки, удостоенные визита Д. Буша, трудно представить, как обеспечивался бы его визит в Будапешт, где сейчас дело доходило до захвата мостов через Дунай и самочинной езды на тридцатьчетверках. Вероятно, на зачистку города пришлось бы бросить весь корпус морской пехоты США.
Но Бушу повезло, а творцам посткоммунистической идеологии повезло не очень, потому что нынешние повстанческие действия (участники которых прямо выступают под лозунгами 1956 г.) поневоле склоняют задуматься над природой того давнего восстания - хотя оно вроде бы четко поставлено в один ряд с Пражской весной, "Солидарностью", Берлинским восстанием 1953 г. Борьба порабощенных народов Восточной Европы против коммунизма. Что против коммунизма, никто не спорит. Что порабощенных - тоже. Проблема только в том, что с коммунизмом и до 1956 (и даже до 1953-го) года боролись, и формы этой борьбы бывали разными. Сопоставляя крайнюю жестокость, явленную в 1956 г. и восставшими, и подавителями восстания, с почти вегетарианскими - на этом фоне - усмирениями 1953 и 1968 гг., трудно отделаться от впечатления, что перед нами событие из другого ряда - никак не пражского и не гданьского.
И даже можно понять из какого. Межвоенное двадцатилетие (1919 - 1938 гг.) в большей части Европы было ознаменовано жестокой политической борьбой и расправой, в ходе которой гуманностью мало кто отличался. В Венгерской Советской Республике 1919 г. (а равно и в одновременной Баварской Советской Республике) пришедшие к власти коммунисты творили невесть что, затем их свергали антикоммунистические повстанцы и тоже творили невесть что. Зверство расправ с красными в Мюнхене 1919-го вполне сходно со зверством расправ над коммунистами в Будапеште 1956-го. При том что до этого красные сделали все возможное для возбуждения зверских к себе чувств. Из других примеров см. Гражданскую войну в Испании, а равно восстание шуцбундовцев в Вене ("Молодцы венцы. Суд жгут. Зер гут"), в ходе подавления которого против жилых кварталов применялась артиллерия. Единственное отличие от 20-30-х гг. в том, что тогда наблюдалась двухходовая схема - "жестокость красных и последующая жестокость тех, кто красных подавлял", а в 1956-м к схеме добавился третий элемент - "жестокость тех, кто подавлял антикоммунистических повстанцев". Примерно как если бы в Баварии 1919-го после временной победы правых в Мюнхен снова бы вошли красные войска и после жестоких уличных боев расправились бы со всеми, кто вчера расправлялся с коммунистами.
В плане историческом Будапешт 56-го был не столько провозвестником Праги 68-го и гданьской "Солидарности", сколько отголоском еще не слишком давнего межвоенного прошлого. А оно было не слишком радостным и привлекательным. Что там побежденные осколки Австро-Венгрии и Германии, когда победительница Франция в феврале 1934 г. стояла на полмиллиметра от фашистского переворота. Бесспорно, на фоне ленинско-сталинского режима и межвоенная Европа была идиллическим местом - но только что на фоне. Без такого сравнения взятые per se ("сами по себе" (лат.). - "Известия")европейские обычаи той поры были крайне дурны - чем, кстати, объяснялась и первоначальная легкость послевоенной советизации. По довоенным режимам мало кто ностальгировал. Вряд ли стоит ностальгировать и сегодня.
