Надкусил историю
В декабре прошлого года в "Крокин галерее" известный художник Андрей Бильжо представил свой новый проект - глобальную инсталляцию "ЕДА". Он изобразил на одноразовых бумажных тарелках традиционную еду из советского прошлого - шпроты, селедку, глазунью, сосиски с зеленым горошком, бутерброд с рыбой, студень, описал те ассоциации, которые она у него вызывает, и предложил ее попробовать, таким образом воздействуя сразу на несколько чувств зрителя - вкус, обоняние и зрение. Альбом "ЕДА: 40 историй про Еду с рисунками автора" тот же проект, но в бумажном варианте.
"Еда, дух, sex три кита, на которых держится человеческая жизнь", пишет Бильжо в предисловии к книге. Видимо, потому и слово "Еда" у него с прописной буквы. Она оказалась в одном ряду с духовными ценностями (которые принято ставить выше материальных) и основным инстинктом. Иными словами, еда одна из самых важных и даже определяющих для человека вещей вроде: "Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты".
"Здесь все очень субъективно, это только мое", оговаривается Бильжо. С одной стороны, это так. Собранные в книге 40 историй про еду это личные истории про то, как утром после встречи 1970 года автор допил шампанское и отправил в рот крупную шпротину, которая на поверку оказалась окурком. Или как он жарил сыну глазунью, залив яйцо в корочку от ломтика хлеба, из которого удален мякиш.
Но поскольку речь идет прежде всего о советском прошлом и свойственных ему гастрономических пристрастиях, то получается, что все эти салат оливье, без которого не обходился ни один праздничный стол, или "спинки ментов" неотъемлемая часть жизни каждого, кому посчастливилось застать этот период в сознательном возрасте. Ну, кто не помнит, как в детском саду нужно было намазать твердый кубик сливочного масла на ломоть белого хлеба! А тем, кто не мог справиться с этой непосильной задачей, воспитательница (следя за тем, чтобы ребенок получил предписанное государством количество калорий) бросала масло в горячий чай, кофе или какао и заставляла в таком виде выпить. И получается, что это уже не субъективное, а коллективное бессознательное.
