Шанс для унтер-офицерской вдовы
В воскресенье завершился фестиваль "Живое слово". Журналисты разных регионов съехались в Болдино и Нижний, чтобы на пушкинских просторах поговорить о загаженном, но по-прежнему живом великорусском языке, о напряженных отношениях медиа с образованным сословием, о резко сузившейся возможности делать региональные (да и федеральные) программы на темы культуры и науки. О политике не было сказано ни слова. Но если вдуматься, это и есть ключевая политическая проблема: какое общество мы формируем медийными средствами? Сложно организованное, привыкшее к постоянному интеллектуальному выбору или упрощенное, спрямленное, восприимчивое к примитивному воздействию?
В 90-е олигархические медиа дурацким образом распорядились предоставленной им свободой, породили клубок информационных противоречий. Противоречия нужно было распутать; новые кураторы СМИ предпочли гордиев узел разрубить. Причем рубить решили по живому. Политики девяностых превратили журналиста в медиума истины, наделили его почти священным статусом, так что ожиревшие пророки ощущали себя ключевыми участниками исторических событий; политики нулевых загнали медийную жизнь в гетто, а журналиста в подвал. Хотя требовалось всего лишь спустить его на грешную землю. Любые попытки возражать пресекались по-армейски грубо. Недавно некий важный руководитель заявил журналистам: что вы все время ноете? Никого новая элита не задавливала, не сносила головы слишком самостоятельным управляющим, не приказывала фильтровать информацию. Сами во всем виноваты: медиа испортили, информацию спрямили, опошлили эфир и построились под власть. Вы себя не уважаете почему же мы должны вас уважать?
Что тут сказать? Первая часть этой инвективы беспримесная фантастика. Потому что и задавливали, и присылали, и меняли, и давили. Не стесняясь. На виду у восхищенной публики. Без малейшего зазрения совести. Вторая часть во многом правда. Потому что выжившие зализали раны и отползли. Некоторые даже заставили себя поверить, что Америка, мечтает поработить Россию, Грузия реально угрожает нашему суверенитету, общественные организации готовят оранжевую революцию, и проч., и проч. Врать неуютно; отклоняться от линии страшно; лучше резко поглупеть. Вследствие чего необходимость в жестком контроле и впрямь почти отпала. Зачем давать установки, лезть в производственный процесс, разбирать личные дела? Сами все сделают, настроятся по камертону.
Почему-то вспоминается рассказ одного знакомого о забавном разговоре на таможне. Какой-то у него вышел непорядок с документами; рядовые сотрудники аэропорта проблему решить не смогли и позвали начальника. Пришел веселый, краснолицый, упитанный мужчина в самом расцвете лет; они быстро нашли общий ценовой язык и начальник на прощание пошутил: "Хорошо, что вы такой понятливый. У нас тут тоже все понятливые. А непонятливые давно на кладбище".
Но журналистика не таможня. Здесь у непонятливых есть шанс выжить. И в самой расстрельной сфере телевизионной политической аналитике (взаимоисключающие по интонации, близкие по установке на объективность и профессионализм примеры: от "Вестей недели" до "Недели" на РЕН ТВ и "Времен" на Первом). И, тем более, в журналистике просветительской. И особенно в документалистике. Да, непонятливые погружены в чуждую им информационную среду, но профессиональные менеджеры, обреченные эту самую среду создавать, осознанно сохраняют обеззараженные островки. Неважно, по каким причинам. Некем заменить чересчур вольнолюбивых авторов. Хочется хоть что-то делать для собственного удовольствия. Нужно обеспечить газете, каналу, программе репутационное прикрытие. Мало ли что еще. Главное, возможность быть самим собой остается. Да, вполне может ничего не получиться; перспектива поражения на этом пути весьма реальна, а шансы на победу невелики. Однако же они есть, и грех ими не воспользоваться. Потому что нулевые закончатся точно так же, как закончились девяностые. Причем весьма скоро. Журналист никогда, слава богу, не вернется на олимпийские высоты, но и в подвале ему не место.
Что же до дня сегодняшнего, то обществу, повторяю, прописано тотальное упрощение. Но надо иметь ввиду, что если это произойдет, вину и ответственность все равно переложат на нас.
