Бетховен со слоном
Фестиваль оркестров, проходящий сейчас в Колонном зале Дома союзов и посвященный Дню России, продолжил коллектив из Пармы, носящий имя Артуро Тосканини. Но основным героем тут все же был не оркестр, а возглавляющий его маэстро - одна из ключевых фигур старшего дирижерского поколения Лорин Маазель.
Симфонический оркестр имени Тосканини - не главный коллектив в жизни американца Лорина Маазеля, который стоит за пультом вот уже почти 70 лет. В восьмилетнем возрасте он впервые продирижировал университетским оркестром, в 11 лет был приглашен непосредственно самим Артуро Тосканини за пульт оркестра Национального радио в Нью-Йорке. Сейчас самым показательным местом работы маэстро, который, кроме того, успевает еще писать музыку и играть на скрипке, является Нью-Йоркский филармонический, входящий в число лучших оркестров мира. Но коллектив такого уровня впопыхах не привезешь. В стремительную российскую жизнь, в соответствии с которой был организован наш фестиваль, он никак не вписывается.
Итальянские чада Маазеля, которые приехали в Москву, поскромнее и помобильнее. Оркестр был сформирован всего пять лет назад из музыкантов Фонда Тосканини. Но с фондом он за это время уже успел разругаться и сейчас существует независимо. Ощущения единого организма от него пока не исходит, хотя музыканты, особенно из струнной группы, подкупают средиземноморской эмоциональностью и чуткостью.
Любимым композитором оркестра считается Верди, и, хотя его музыки в программе московских гастролей было совсем чуть-чуть (все-таки Верди писал в основном оперы, а концепция фестиваля чисто симфоническая), эта привязанность чувствовалась на протяжении двух вечеров, проведенных итальянцами в переполненном Колонном зале.
Самым странным, даже завораживающим образом под этим соусом выглядела "Героическая" симфония Бетховена, начавшая второй вечер. Редко доводится слушать до боли знакомую музыку, из которой с большим знанием дела приготовлено нечто совершенно неузнаваемое. Вместо строгих рациональных конструкций эпохи Просвещения роскошь оперного романтизма. Самым волнующим моментом этого представления по-другому не скажешь был знаменитый Траурный марш второй части, превратившийся в эдакое театральное шествие, которому бы очень пошли горящие факелы, богато украшенные повозки, слоны и какие-нибудь танцы пленниц.
На этом фоне как-то потерялась продолжившая программу симфония "Из Нового Света" Дворжака, прошедшая шумно, но с большим количеством оркестровых огрехов и с минимальным количеством вкусностей, на которые маэстро Маазель все же большой мастер. По окончании стало понятно, что самые приятные и безупречные события этих гастролей, оказывается, прошли днем раньше, во время гораздо более легкомысленной программы из вердиевских увертюр и "Шехеразады" Римского-Корсакова. Там все было на месте и дотошное проговаривание оркестровых тем, будто пропетых героями патефонных пластинок, и вольные театральные паузы, и сказочные контрасты, и томное соло первой скрипки, поющей в увертюре Римского-Корсакова про прекрасную восточную пленницу и, вполне возможно, про горящие факелы, повозки и слонов.
