Демократия для детей

Решение Мосгорсуда о снятии "Родины" с выборов МГД в наказание за рогозинский ролик, призывающий очистить Москву от мусора (каковым мусором в контексте агитматериала оказываются не столько арбузные корки, сколько лица нетитульной национальности), можно оценивать строго формально, а можно и в контексте. С чисто юридической точки зрения суд был совершенно прав. Есть прямо прописанная норма, запрещающая в ходе агитации возбуждать расовую ненависть. Рогозин заигрался, а закон есть закон.

Если же оценивать общую атмосферу московских выборов, то еще до решения по Рогозину наблюдатели отмечали, что п.редвыборная борьба сместилась с улиц, газетных полос etc. в суды ("Родина" против ЛДПР и ЕР, ЛДПР против "Родины", "Свободная Россия" против "Яблока", Шендерович против Говорухина - старожилы не припомнят такого изобилия исков). То есть борьба идет не столько за умы избирателей, сколько за судебные решения, позволяющие выбить конкурента. Исковая тактика борьбы является логическим следствием постоянного совершенствования избирательного закона. Чем более законодатель стремится регламентировать все нюансы кампании, тем больше возникает зацепок для исков, направленных на снятие соперника. Но парадокс заключается в том, что совершенствование законов о дополнительных гарантиях прав избирателей (именно так это называется) приводит к существенному умалению главного права: свободно избирать кандидата из всех пожелавших выдвинуться. Дополнительные гарантии означают существенную предварительную селекцию. Между тем ограничение пассивного избирательного права (т. е. возможности избираться) влечет за собой и ограничение активного права (т. е. возможности избирать). Достоин кандидат или не достоин быть предметом моего выбора, за меня решает дядя.

Такая практика, объясняемая скорее всего самыми благими намерениями - нельзя же допускать до выборов безобразников, разжигателей, нечестных людей, неправильно декларирующих свое имущество etc., - имеет тот изъян, что вступает в существенное противоречие с центральной идеей демократии, предполагающей свободный выбор ответственных людей, умеющих самостоятельно отделять зерна от плевел. В нашем же случае граждан считают заведомо неспособными увидеть, что Рогозин - безобразник, и отразить этот вывод в подаваемых бюллетенях. За них это делает суд. Причем эта практика касается отнюдь не только откровенных неприличий. В 2003 г. нескольких коммунистов поснимали с думских выборов за то, что те не отразили в своих декларациях записанный за ними вторчермет, т. е. "Жигули" и "Москвичи" еще советских лет выпуска, к 2003 г. вряд ли даже существовавшие физически. Несколько демократичнее было бы указать в информации о кандидатах допущенные ими неточности, а граждане сами могли бы установить различие между отсутствующим в декларации "Москвичом-2140" 1981 г. выпуска и BMW-X5 2003 г.

Конечно, на призывы дать самим гражданам посредством бюллетеней определять, достойно ли кандидат вел свою кампанию - ибо иначе они никакой не суверенный народ, а всего лишь люди с ограниченной дееспособностью, которых при отсутствии избиркомовской цензуры легко соблазнить, - есть то важное возражение, что ведь и в самом деле легко, и в самом деле дееспособность прихрамывает. Та же "Родина" по опросам уверенно занимала второе место, так что речи об избирательском осуждении рогозинских безобразий - чистая наивность. Поэтому будем исходить из того, что спички детям не игрушка. А также избирателям, которые, в сущности, ведь тоже дети.

Но если избиратели - дети, то и сделанный ими выбор не очень многого стоит. "Власть исходит от народа" - это одно, "власть исходит от детей малых" - это другое. Тогда уже честнее было бы говорить о цензовой демократии, когда правом голоса обладают далеко не все, но уж за теми, кто обладает, признается полная дееспособность. Честнее, потому что лучше признавать дееспособность не за всеми, а только за прошедшими ценз, чем не признавать ее ни за кем. Ограниченная демократия ответственных налогоплательщиков (в чем смысл ценза) в истории "состаивалась" неоднократно. Демократия, при которой всех граждан закон считает ограниченно дееспособными, представляется начинанием неудобоисполнимым. По крайней мере, удачных прецедентов история не знает.