Мама мыла рыбу

В Театрально-культурном центре на Страстном в рамках проекта "Открытая сцена" сыграли спектакль "Рыбы-не-мы", посвященный не рыбам, не птицам и не борьбе за социальную справедливость, а теракту на "Автозаводской".

Проект "Рыбы-не-мы" благотворно действует на всегда готового к худшему критика счастливым несовпадением претенциозного пресс-релиза и совершенно безобидного результата. Ни тебе эпатажа, ни истерики "вопли-сопли", ни излишеств всяких актуальных. То, что случилось в Театрально-культурном центре, без труда опознается как зрелище начала XXI века, в котором (веке) грань между разными видами искусства, не говоря уже о грани между жанрами, стерлась и возникло некое единое пространство художественного высказывания. Не то чтобы высказывание стало от этого художественней. Но оно безусловно стало многогранней. Или (что вернее) - многоингредиентней. Ингредиенты таковы.

1. В левом углу - диджей (Роман Баланчин). Он диджеит и попутно рассказывает историю своего экстремального путешествия в метро 6 февраля рано утром по Замоскворецкой ветке.

2. В правом углу - лидер группы Jah Division обаятельный Гера Моралес, человек с мягким голосом, мягкой улыбкой и дредлоками, которым позавидовал бы сам Боб Марли. Он поет песни на стихи Иосифа Бродского. Удивительным образом в исполнении Моралеса Бродский кажется не растаманом, а автором бардовской песни. Бывает.

3. В центре - хорошие артисты Александр Усов и Наталья Мотева. Они играют имяреков. Двух ничем не примечательных юных созданий, встретившихся в злополучном вагоне. Истории взаимоотношений у них нет, ибо, как несложно догадаться, отношения оборвались в том самом вагоне. Есть размышления общего характера, вложенные в их уста драматургом Светланой Володиной. В технике verbatim она опросила разных молодых людей о смысле их жизни, и они - от чистого сердца простыми словами - поделились с ней своими не бог весть какими занимательными соображениями.

4. Перед главными героями иногда опускается киноэкран, на котором неутомимая лента эскалатора перевозит бесконечное множество пассажиров - затерявшихся в толпе людей толпы.

Что во всем этом компоте привлекает? А то же, что и в исполнении Геры Моралеса - мягкость интонации. Имея в качестве исходной точки столь спекулятивную тему, можно было такой крик на лужайке устроить - только святых выноси. Что радует? Точный выбор формата. Назвать проект, режиссером которого значится ученик Петра Фоменко Валюс Тертелис, фактом театрального искусства как-то не поворачивается язык. Фактом актуального искусства - тоже. Это скорее факт клубной жизни с соответствующей - молодой, задорной, в театре прежде не замеченной - аудиторией и непринужденной атмосферой. Живая реакция зрителей на предложение героя легализовать легкие наркотики тут многое объясняет.

Что настораживает? А ведь и впрямь настораживает. Захватывающий все новые территории культуры verbatim доведен в "Рыбах" до своего логического конца. Персонажи этого спектакля лишены не только биографии, индивидуальности и имен. Они лишены даже поступков. Это два пассивных существа. Ехали себе в метро и погибли. Их даже действующими лицами не назовешь. Ведь в возможности действовать им решительно отказано. Прежде, чтобы попасть в пьесу или на сцену, надо было что-то совершить - плохое, хорошее, отвратительное. Убить кого-то, спасти, полюбить, взревновать, дать пощечину общественному вкусу. Отличиться от прочих. Современное искусство интересуют люди, главное достоинство которых - неразличимость в толпе. Общее выражение лица. В проекте, по словам его авторов, представлена философия повседневности. Это правда. Но философия повседневности - это неизбежно философия усредненности.

В "Рыбах" нечего играть. Не о чем размышлять. Не с чем спорить. Только радоваться, что люди - не рыбы. Они могут говорить даже тогда, когда сказать им, в сущности, нечего.