Сгенерировали прошлое

На сцене Театра эстрады выступил легендарный прог-роковый коллектив Van Der Graaf Generator - группа, распавшаяся в конце 70-х и неожиданно собравшаяся вновь летом этого года. В России они никогда прежде не были, так что люди с табличками "Куплю билет" украшали подходы к Дому на набережной вполне заслуженно.

Справедливости ради стоило бы, впрочем, добавить, что сам Питер Хэммил - вокалист, автор текстов и вообще главный человек в VDGG - приезжал в Москву уже дважды. Он-то как раз все эти годы активно записывал альбомы, и по большей части именно со своими бывшими коллегами, так что сказать, что музыкой в духе Van Der Graaf эти 25 лет мир был совсем обделен, не вполне корректно. Но тем не менее о возможности официального реюниона еще в середине 90-х Хэммил высказывался резко отрицательно, и то, что они в этом году вдруг собрались и даже записали новый альбом, - событие действительно не из последних. В том, что Москву ожидает, не приходилось сомневаться: любители прогрессив-рока - сообщество невероятно организованное и преданное, с ними даже на рекламу тратиться не надо - сами друг друга оповестят.

Van Der Graaf Generator - второй после King Crimson по значимости прог-роковый коллектив, причем не только музыка, но и состав у них такой же прихотливый, как название: традиционную связку баса и соло-гитары в VDGG заменяет тандем органиста и саксофониста. Каждая боевая единица Van Der Graaf Generator - барабанщик Гай Эванс, саксофонист Дэвид Джексон, клавишник Хью Бэнтон - инструменталисты высшей пробы: в прог-роке без этого делать нечего. Люди все заслуженные, немолодые, причем в отличие от Хэммила эти 25 лет они провели на значительном удалении от концертной практики: Бэнтон конструировал церковные органы, Джексон работал школьным учителем. Можно без особенных натяжек считать, что четверть века они провели в анабиозе и теперь демонстрируют публике, как звучал прогрессив-рок в лучшие свои времена.

Астеничный предводитель в белой рубашке с совершенно мамоновской пластикой ежился у микрофона в луче света, походя на известный плакат Дмитрия Моора "Помоги!" Джексон демонстрировал чудеса, играя на двух саксофонах одновременно. Бэнтон солировал не только руками - на двух клавиатурах, но еще и ногами, включая и отключая разные приборы для обработки звука. Все было как надо: торжественное, очень сложное, с бесконечными сменами ритма музицирование, временами увесисто-прекрасное, временами невыносимо скучное. На выходе, однако, публика слаженно обсуждала один и тот же вопрос: что стоило бы сделать со звукооператором, попадись он к ним в руки. Исторический концерт был безнадежно загублен: до сидящих на балконе вместо пения доносилось лишь какое-то мычание, а игру саксофониста смело называли пантомимой - его партии публика не слышала, а только угадывала. Судя по отчаянной жестикуляции и недовольным гримасам на лице Джексона, он и сам понимал, что дело дрянь. Отчетливо слышно было только барабанщика, что, может, и к лучшему: его невероятной игрой можно любоваться отдельно от архивного семидесятнического рока, которым сейчас имеет смысл восторгаться лишь из уважения к собственным воспоминаниям.