Певица и актриса Джейн Биркин: "Я буду петь Гейнсбура до самой смерти"
Певица и актриса Джейн Биркин: "Я буду петь Гейнсбура до самой смерти"
2011-04-18T15:12:36+04:00
2011-04-18T15:12:36+04:00
Партийный переулок, д. 1, к. 57, с. 3
115093
Москва, Россия
info@iz.ru
"Ну, он подарил мне самую первую песню - это была "Je Taime... Moi Non Plus". И потом сочинял и сочинял для меня, у меня даже мысли не возникало о чужих вещах. Правда, когда мы разошлись, я подумала, что он мне больше ничего не напишет. Но он сочинил мне альбом "Baby Alone In Babylon", и на нем была одна из самых печальных песен, которую я когда-либо слышала, "Fuir Le Bonheur". Там поется о том, что надо бежать от счастья, пока оно не кончилось. Я сперва не поняла, о чем там речь - вы ведь знаете, у Гейнсбура был очень изысканный французский - а когда разобрала, начала плакать"
0
Джейн Биркин, никогда прежде не посещавшая страны СНГ, выступила в киевском клубе-ресторане "Персона". Дебютировавшая когда-то у Антониони, Биркин продолжает сниматься, выпустила более 15 альбомов и дала имя самой дорогой сумке в мире, но более всего известна как муза и соратница великого французского сочинителя Сержа Гейнсбура. Перед концертом Джейн Биркин ответила на вопросы корреспондента "Известий" Алексея Мунипова.
известия: Есть такая знаменитая легенда, что Гейнсбур перед смертью якобы анонимно посещал Одессу.
Джейн Биркин: Ну нет, невозможно. Ближе всего к России Серж был, когда мы ездили на какие-то съемки в Югославию, в Дубровник. И он из-за этого заметно волновался, творил всякие глупости (в местном баре Гейнсбур прилюдно сжег югославскую банкноту и едва избежал депортации. - "Известия"). Знаете, в Серже было очень много славянского, он сам это часто повторял. Он был жутким романтиком, любил широкие жесты, был невероятно сентиментальным... Но и еврейского в нем тоже было очень много. Мне кажется, что в альбоме "Arabesque" я в какой-то степени попыталась отразить это парадоксальное сочетание. Английская певица с арабскими музыкантами поет по-французски - это очень в духе Гейнсбура. Да, а еще мы однажды летели из Токио транзитом через Москву, так что он был в вашем аэропорту. И его просто трясло от волнения: выскочил, купил бутерброд с салями и жутко напугал продавщицу.
известия: Вы всю жизнь поете практически только песни Гейнсбура. Это потому, что никакие другие с ними сравниться просто не могут?
Биркин: Понимаете, он ведь... Ну, он подарил мне самую первую песню - это была "Je T'aime... Moi Non Plus". И потом сочинял и сочинял для меня, у меня даже мысли не возникало о чужих вещах. Правда, когда мы разошлись, я подумала, что он мне больше ничего не напишет. Но он сочинил мне альбом "Baby Alone In Babylon", и на нем была одна из самых печальных песен, которую я когда-либо слышала, "Fuir Le Bonheur". Там поется о том, что надо бежать от счастья, пока оно не кончилось. Я сперва не поняла, о чем там речь - вы ведь знаете, у Гейнсбура был очень изысканный французский - а когда разобрала, начала плакать. Потому что вдруг поняла, что он мне доверил пропеть что-то очень для него важное: как будто с моей помощью высказалась самая хрупкая, недоверчивая, женская часть Гейнсбура. И он начал плакать тоже.
Биркин: Еще позже, незадолго до смерти, Гейнсбур написал мне песню "Amours Des Feintes"; тут игра слов - можно прочесть как "любовь к притворству" или как "мертвая любовь". Как будто он уже тогда обо всем догадывался, не знаю. Серж лежал в больнице, и прямо там нарисовал мне обложку к последнему альбому, мое лицо, просто росчерк, и, Господи, это было так... (прерывается). Он мог ни с того ни с сего подарить мне брильянт; мог купить "Роллс-ройс", а потом использовать его как пепельницу, потому что у него не было водительских прав; мог завалить комнату цветами, если был в чем-то виноват, а мог сидеть на подоконнике и рыдать... Ну и вот как? Как я могла петь кого-то еще?
Когда Серж умер, я думала, что на этом все закончится. Но потом разные люди сочинили для меня альбом, конечно, в основном из любви к Гейнсбуру. Видите, вся моя жизнь связана с Сержем, никуда от этого не деться. Нет, у меня есть еще кое-какие планы, я думаю записать англоязычный альбом с Бет Гиббонс и, может, Томом Уэйтсом. Но, конечно, я буду петь песни Гейнсбура до самой смерти, и это как-то правильно. В Австралии, Израиле, на Украине... Серж был бы так горд! Наконец-то о его величии узнал весь мир. С Францией все понятно: там он уже давно француз номер один, нет никаких сомнений. Ну, может быть, после Колюша, был такой комик. Все поняли, что это был поэт уровня Апполинера. Англии вот понадобилось тридцать лет, чтобы это осознать, но все-таки его "Melody Nelson" недавно назвали в числе 20 главных песен столетия. И если я хоть немного, хоть чуть-чуть в этом помогла, то мне большего и не надо.
Введение в гипноз: Джейн Биркин выступила в Киеве
На единственном концерте актрисы и певицы Джейн Биркин побывал обозреватель "Известий".
Поначалу казалось, что ее выступление обустроят в худших традициях постсоветских частных вечеринок. Рекламы никакой (многие киевляне о концерте узнали от всполошившихся приятелей из Москвы), везут в совсем новый ресторан, ничем пока не прославившийся. По счастью, "Персона" оказалась вполне симпатичным двухэтажным местом с порядочной сценой и нестрашной публикой, а сама Джейн...
Почему-то по возвращении едва ли не каждый считал своим долгом спросить: "Сколько ей лет-то уже?". Энциклопедии говорят - 59. Невероятно. Невозможно поверить. Фигура, жесты, пластика - ничего не изменилось со времен "Фотоувеличения". И когда она улыбается, а делает она это часто, очень по-детски и совершенно обезоруживающе, каждый в зале становится таким же ошалевшим от счастья ребенком.
В зале было много людей, разных. Кто-то знал слова песен, большинство просто слышали, что есть такая, мужчины пришли поужинать с дамами, фотографы - сделать пару кадров. Минут через двадцать людей этих было не узнать. Они сидели на стульях не шелохнувшись, сжав пальцы, улыбаясь так безотчетно, словно перед ними была не Биркин, а какое-то невыносимо прекрасное детское воспоминание. Нарядно одетая пара покинула свой столик и села прямо под сценой, на полу. Девочка в мини-юбке, наоборот, отползла подальше, потому что ей было неудобно на глазах у всех размазывать тушь по лицу. Кто-то дрожащим голосом пытался подпевать. Люди, как завороженные, подходили к сцене все ближе; весь второй этаж снялся с мест и облепил загородочку, отделяющую их от певицы, и она махала им рукой и посылала воздушные поцелуи. Бармены роняли посуду; от оваций тряслись стены.
То, что она пела, можно услышать на пластинке "Arabesque": это песни Гейнсбура, сыгранные в сопровождении арабских музыкантов. Можно спорить, идут ли этим песням арабские аранжировки (сам он считал, что им идет все что угодно), насколько вообще пластинка удалась (есть разные мнения), но тут, в непосредственной близости от этой чеширской улыбки, казалось, что ничего лучше просто быть не может. Что "Elisa" должна обязательно петься в сопровождении перкуссии, а "Couleur Cafe" задумывалась именно как танец живота. Потому что только здесь их сопровождали уморительно смешные комментарии, поцелуи и смешки, потому что в финале Джейн распустила волосы и принялась танцевать босиком, и все это вместе было как-то удивительно трогательно и непосредственно. Видно было, что все происходящее Джейн ужасно, просто ужасно нравится.
Непонятно, с чего это она вдруг так расчувствовалась. То ли боялась незнакомой аудитории, а потом вдруг оказалось, что бояться нечего. То ли потому, что родители Гейнсбура родом с Украины, и для Биркин эта поездка очень волнительная: она даже привезла сюда его старшую сестру Жаклин, милейшую 80-летнюю старушку. Ясно было одно: такое и во Франции не часто случается (по крайней мере, люди, присутствовавшие на ее парижских концертах, утверждают, что ничего такого там не бывает даже близко). Возможно, я преувеличиваю, но, похоже, такие концерты людям вообще выпадают несколько раз в жизни, даже если ты работаешь музыкальным обозревателем и ходишь на них каждую неделю. Потому что Джейн... Э, да что тут говорить.
Алексей Мунипов
известия: Есть такая знаменитая легенда, что Гейнсбур перед смертью якобы анонимно посещал Одессу.
Джейн Биркин: Ну нет, невозможно. Ближе всего к России Серж был, когда мы ездили на какие-то съемки в Югославию, в Дубровник. И он из-за этого заметно волновался, творил всякие глупости (в местном баре Гейнсбур прилюдно сжег югославскую банкноту и едва избежал депортации. - "Известия"). Знаете, в Серже было очень много славянского, он сам это часто повторял. Он был жутким романтиком, любил широкие жесты, был невероятно сентиментальным... Но и еврейского в нем тоже было очень много. Мне кажется, что в альбоме "Arabesque" я в какой-то степени попыталась отразить это парадоксальное сочетание. Английская певица с арабскими музыкантами поет по-французски - это очень в духе Гейнсбура. Да, а еще мы однажды летели из Токио транзитом через Москву, так что он был в вашем аэропорту. И его просто трясло от волнения: выскочил, купил бутерброд с салями и жутко напугал продавщицу.
известия: Вы всю жизнь поете практически только песни Гейнсбура. Это потому, что никакие другие с ними сравниться просто не могут?
Биркин: Понимаете, он ведь... Ну, он подарил мне самую первую песню - это была "Je T'aime... Moi Non Plus". И потом сочинял и сочинял для меня, у меня даже мысли не возникало о чужих вещах. Правда, когда мы разошлись, я подумала, что он мне больше ничего не напишет. Но он сочинил мне альбом "Baby Alone In Babylon", и на нем была одна из самых печальных песен, которую я когда-либо слышала, "Fuir Le Bonheur". Там поется о том, что надо бежать от счастья, пока оно не кончилось. Я сперва не поняла, о чем там речь - вы ведь знаете, у Гейнсбура был очень изысканный французский - а когда разобрала, начала плакать. Потому что вдруг поняла, что он мне доверил пропеть что-то очень для него важное: как будто с моей помощью высказалась самая хрупкая, недоверчивая, женская часть Гейнсбура. И он начал плакать тоже.
Биркин: Еще позже, незадолго до смерти, Гейнсбур написал мне песню "Amours Des Feintes"; тут игра слов - можно прочесть как "любовь к притворству" или как "мертвая любовь". Как будто он уже тогда обо всем догадывался, не знаю. Серж лежал в больнице, и прямо там нарисовал мне обложку к последнему альбому, мое лицо, просто росчерк, и, Господи, это было так... (прерывается). Он мог ни с того ни с сего подарить мне брильянт; мог купить "Роллс-ройс", а потом использовать его как пепельницу, потому что у него не было водительских прав; мог завалить комнату цветами, если был в чем-то виноват, а мог сидеть на подоконнике и рыдать... Ну и вот как? Как я могла петь кого-то еще?
Когда Серж умер, я думала, что на этом все закончится. Но потом разные люди сочинили для меня альбом, конечно, в основном из любви к Гейнсбуру. Видите, вся моя жизнь связана с Сержем, никуда от этого не деться. Нет, у меня есть еще кое-какие планы, я думаю записать англоязычный альбом с Бет Гиббонс и, может, Томом Уэйтсом. Но, конечно, я буду петь песни Гейнсбура до самой смерти, и это как-то правильно. В Австралии, Израиле, на Украине... Серж был бы так горд! Наконец-то о его величии узнал весь мир. С Францией все понятно: там он уже давно француз номер один, нет никаких сомнений. Ну, может быть, после Колюша, был такой комик. Все поняли, что это был поэт уровня Апполинера. Англии вот понадобилось тридцать лет, чтобы это осознать, но все-таки его "Melody Nelson" недавно назвали в числе 20 главных песен столетия. И если я хоть немного, хоть чуть-чуть в этом помогла, то мне большего и не надо.
Введение в гипноз: Джейн Биркин выступила в Киеве
На единственном концерте актрисы и певицы Джейн Биркин побывал обозреватель "Известий".
Поначалу казалось, что ее выступление обустроят в худших традициях постсоветских частных вечеринок. Рекламы никакой (многие киевляне о концерте узнали от всполошившихся приятелей из Москвы), везут в совсем новый ресторан, ничем пока не прославившийся. По счастью, "Персона" оказалась вполне симпатичным двухэтажным местом с порядочной сценой и нестрашной публикой, а сама Джейн...
Почему-то по возвращении едва ли не каждый считал своим долгом спросить: "Сколько ей лет-то уже?". Энциклопедии говорят - 59. Невероятно. Невозможно поверить. Фигура, жесты, пластика - ничего не изменилось со времен "Фотоувеличения". И когда она улыбается, а делает она это часто, очень по-детски и совершенно обезоруживающе, каждый в зале становится таким же ошалевшим от счастья ребенком.
В зале было много людей, разных. Кто-то знал слова песен, большинство просто слышали, что есть такая, мужчины пришли поужинать с дамами, фотографы - сделать пару кадров. Минут через двадцать людей этих было не узнать. Они сидели на стульях не шелохнувшись, сжав пальцы, улыбаясь так безотчетно, словно перед ними была не Биркин, а какое-то невыносимо прекрасное детское воспоминание. Нарядно одетая пара покинула свой столик и села прямо под сценой, на полу. Девочка в мини-юбке, наоборот, отползла подальше, потому что ей было неудобно на глазах у всех размазывать тушь по лицу. Кто-то дрожащим голосом пытался подпевать. Люди, как завороженные, подходили к сцене все ближе; весь второй этаж снялся с мест и облепил загородочку, отделяющую их от певицы, и она махала им рукой и посылала воздушные поцелуи. Бармены роняли посуду; от оваций тряслись стены.
То, что она пела, можно услышать на пластинке "Arabesque": это песни Гейнсбура, сыгранные в сопровождении арабских музыкантов. Можно спорить, идут ли этим песням арабские аранжировки (сам он считал, что им идет все что угодно), насколько вообще пластинка удалась (есть разные мнения), но тут, в непосредственной близости от этой чеширской улыбки, казалось, что ничего лучше просто быть не может. Что "Elisa" должна обязательно петься в сопровождении перкуссии, а "Couleur Cafe" задумывалась именно как танец живота. Потому что только здесь их сопровождали уморительно смешные комментарии, поцелуи и смешки, потому что в финале Джейн распустила волосы и принялась танцевать босиком, и все это вместе было как-то удивительно трогательно и непосредственно. Видно было, что все происходящее Джейн ужасно, просто ужасно нравится.
Непонятно, с чего это она вдруг так расчувствовалась. То ли боялась незнакомой аудитории, а потом вдруг оказалось, что бояться нечего. То ли потому, что родители Гейнсбура родом с Украины, и для Биркин эта поездка очень волнительная: она даже привезла сюда его старшую сестру Жаклин, милейшую 80-летнюю старушку. Ясно было одно: такое и во Франции не часто случается (по крайней мере, люди, присутствовавшие на ее парижских концертах, утверждают, что ничего такого там не бывает даже близко). Возможно, я преувеличиваю, но, похоже, такие концерты людям вообще выпадают несколько раз в жизни, даже если ты работаешь музыкальным обозревателем и ходишь на них каждую неделю. Потому что Джейн... Э, да что тут говорить.
Алексей Мунипов
Читайте также
Комментарии
Поделиться:
Прямой эфир
Подпишитесь и получайте новости первыми
