Питер Гринуэй: "Я узник своей профессии"

В Москву прилетел выдающийся британский кинорежиссер Питер Гринуэй. В рамках ММКФ создатель "Отсчета утопленников" и "Повара, вора, его жены и ее любовника" представил русскую версию своего последнего фильма "Чемоданы Тульса Люпера". Корреспондент "Известий" Анна Федина встретилась с Питером Гринуэем .

известия: "Чемоданы Тульса Люпера" утверждают, что самым важным событием XX века было открытие урана. Почему вы пришли к этому выводу?

Питер Гринуэй: Атомная бомба, сброшенная на Хиросиму, определила сознание человечества на последующие 60 лет. Она изменила представления о насилии, о неуязвимости цивилизации. Да и вообще весь период между концом Второй мировой войны и завершением "холодной войны" прошел под знаком ядерной угрозы, то есть урана. Впрочем, в "Чемоданах Тульса Люпера" уран присутствует не только как символ описываемого промежутка истории, но и как связующее, организующее фильм звено. Атомный вес урана 92, поэтому в фильме 92 микродействия, 92 чемодана, 92 актера. Такой прием помогает облегчить задачу зрителя, который привык к нарративному кино. Я не считаю, что кино должно выполнять функцию литературы, поэтому предлагаю аудитории несюжетный способ создания фильма.

известия: Вы не любите нарративное кино. А пишете ли вы сценарии?

Гринуэй: К сожалению, да. Потому что большинство людей, в том числе продюсеры, визуально абсолютно необразованны, и они ни за что не дадут мне денег, если вместо сценария я принесу им 4 живописные полотна, 5 рисунков и блокнот набросков.

известия: Тульс Люпер бесконечно переходит из одной тюрьмы в другую. По-вашему, все мы узники. А сами вы заложник чего?

Гринуэй: Вы - заключенная, потому что вы - молодая журналистка, которая с ужасом представляет, что ей скажет начальство, если она вместо своих вопросов и моих ответов принесет в редакцию мои вопросы и свои ответы. В сущности, быть заключенной не так уж плохо, потому что память о том, что у тебя есть сторожа, дисциплинирует. А я? Сейчас я - ваш заложник. Если же говорить в более общем плане, то я - узник своей профессии. В работе кинорежиссера есть определенные правила, которым ты должен следовать, ограничения и компромиссы, на которые ты вынужден соглашаться.

известия: В своих фильмах вы повсеместно используете не только последние достижения компьютерной графики, но и живопись, танец. Будущее за синтетическим искусством?

Гринуэй: Искусство всегда было синтетическим. Поэтому с точки зрения эстетики я ничего не изобретаю, я просто пользуюсь самыми современными технологиями. По-моему, художник не имеет права игнорировать образ мыслей и технические достижения своего поколения. А так как с целлулоидным кино, которое люди смотрели в странных заведениях под названием "кинотеатр", - это явление я называю "синдромом "Касабланки" - сегодня покончено, то я занимаюсь тем видом искусства, которое пришло на смену классическому кинематографу. Я называю его эстетической технологией. То есть моя задача - по возможности преодолеть ограничения, которые накладывает на нас кино, например прямоугольный экран, а также найти правильное сочетание материала, из которого ты создаешь произведение искусства, и выбранной темы. Глупо делать Тадж-Махал из пирожного.

известия: Вы считаете, что с кинотеатрами покончено. Где люди должны смотреть ваши фильмы?

Гринуэй: На домашних кинотеатрах с максимально большими экранами. У такого способа просмотра есть по меньшей мере два преимущества: во-первых, возле тебя никто не воняет, не храпит, не чавкает, а во-вторых, ты в любой момент можешь остановить фильм и пойти перекусить или вообще возобновить просмотр только на следующий день. Для моих фильмов такой подход особенно хорош, потому что "Чемоданы Тульса Люпера", например, длятся больше 6 часов. За один присест посмотреть весь фильм невозможно, да и чтобы понять настоящее произведение искусства, нужно обратиться к нему несколько раз.

известия: Ваши фильмы сложны для восприятия. Вы никогда не боялись отпугнуть зрителя?

Гринуэй: Я снимаю кино уже 30 лет, и раз сегодня вы пришли брать у меня интервью, значит, я все делаю правильно.

"Будем говорить о вас, а не обо мне"

Общение светила британской кинематографии с "Известиями" проходило довольно экстравагантно: пять из десяти минут, отведенных на интервью, Гринуэй выяснял у корреспондента, кто он такой и чем увлекается. На скромные возражения, что, мол, читателям интересен Питер Гринуэй, а не журналист, режиссер возмущался: "Вы меня знаете, я вас - нет. А раз уж я трачу свое время на интервью, то должна же мне быть о этого польза. Честное слово, кинематограф выиграет больше, если мы будем говорить о вас, а не обо мне!"